Ольга Манскова - Без имени

— Мы приостановим программу заселения планеты, прилета наших колонистов?

— Нет. Но, если здесь возникнут первые цивилизации местных гуманоидов, когда-нибудь, в будущем, то мы их покинем. Чтобы они могли выбрать собственный путь развития.

Некоторое время спустя, Айна нашла в лесу детеныша животного, названного ею Хануманом. Он был избит и ранен, истекал кровью. Бедное, измученное существо, похоже, было изгнано из стаи и пряталось, и вскоре погибло бы. В его глазах, смотрящих прямо в душу Айне, была такая тоска и боль, что её сердце не могло не отозваться. Она взяла детеныша животного на руки, и укачивая, как младенца, понесла в лабораторию.

Медаппараты с легкостью залечили раны этого маленького существа. Но, всё равно, он был грустен, лежал на кушетке в медлабе, отвернувшись к стенке и отказывался принимать любую пищу, что предлагала ему Айна. Лабораторная кушетка самоочищалась от испражнений, а пища вводилась внутривенно. Показатели жизнедеятельности были почти в норме, но, непонятно почему, существо грустило.

Хальронд стоял посреди огромного зала, внутри луча, потока тепла и света. Сегодня был день его контакта с родной планетой, и он купался в потоке тепла, добра, осознания. Считывал послания любимых, далеких сейчас, людей, получал общую информацию, новости, а главное — чувствовал окрыляющее соединение с миром чистого поля разума и ментальной силы, с ноосферой их родной планеты — планеты существ, уже почти бестелесных, настолько лёгких, почти из чистой энергии, невесомых, в сравнении с их теперешней осязательной тревожностью первозданного, вещественного хаоса.

Сообщалось, что скоро пребудут первые колонисты. Те добровольцы, что решили направиться в этот мир, получив о нем первичные сведения. А завершалось послание с родины неземным, просто божественным пением и музыкой. Хальронд, закрыв глаза, не чувствовал ни тела, ни реальности, пребывая сейчас внутри божественной гармонии, озаренный вдохновением.

Внезапно он почувствовал легкое касание. Что-то пушистое и теплое потерлось о его ногу. Хальронд открыл глаза, и посмотрел вниз.

Детеныш лесного животного смотрел на него с немым вопросом, пребывая внутри потока послания, предназначенного Хальронду.

— Откуда ты здесь, малыш? — спросил Хальронд, беря зверька на руки. Он улыбнулся малышу и погладил его по головке, покрытой лёгкой шерстью.

Неожиданно, детеныш животного посмотрел на Хальронда вполне осмысленным взглядом и пробормотал, тыкая пальцем себе в грудь:

— Я - о-безь-я-на… Человек леса. А ты, — и он показал на Хальронда, — Де-ми-ург. Человек неба. Я — Ха-ну-ман. Это — имя.

— Ты… Ты говоришь? — изумился Хальронд.

Через несколько дней, они снова стояли на берегу моря. Айна и Хальронд. К боку Айны прижался Хануман, тихонечко посапывая.

— Я не хотела этого, — тихо проговорила Айна.

— Почему ты не сказала мне, что… Завела себе домашнего любимца? — спросил Хальронд. — Он попал под луч Послания, под Поток, под излучение, которое безвредно для нас, но неизвестно как скажется на нем. И под воздействие Ноосферы нашей планеты. Собственная сфера разума на этой планете отсутствует. И не знаю, будет ли когда-либо здесь создана общепланетная сфера разума. Если мы улетим, то это, возможно, разобьет его сердце. Он… почувствовал наш мир, ощутил его своей родиной. Ему будет горько здесь, и его потомки станут несчастными. Они будут искать то, чего нет ещё в этом мире.

— Я не хотела… Он не вставал с койки, хотя я вылечила его. Я не закрывала нигде двери, будто мы одни здесь с тобой. Я не думала, что он встанет, да ещё и отправится в Центральный зал, и войдет туда, еще и во время Послания.

— Мы в ответе теперь за то, что приручили малыша. Он… объединился теперь с нашим разумом, достиг немыслимого раньше понимания… И что нам делать с этим? — спросил Хальронд.

— Я… Не знаю. Он обрел речь. И осознаёт мир. Мыслит. Это… Может передаться по наследству, перейти и к детям Ханумана?

— Да. Я проверил. Информация Потока достигла генного уровня.

— Его изменило всего лишь наше излучение?

— Да. «Всего лишь»… Этого хватило, чтобы изменить часть структуры генома. Какая шутка природы! Случайность оказалось роковой. Благодаря этой малой толике, его потомки обретут возможность развиться в существа, подобные нам, и всего лишь через три — четыре поколения новые качества закрепятся… Они станут разумными. Да, мы изменили этот мир. Можно сказать, мы теперь — боги этого мира, — Хальронд усмехнулся иронично.