Ольга Манскова - Без имени

За незапертой железной дверью оказался тёмный, захламлённый чердак. Совсем неподалёку, в маленькой постройке, заключённой во внутренности чердака, была лифтёрная с изображением черепа и красной молнии. Над дверями лифтёрной тускло светила всё же не выбитая и не скрученная лампочка. Мотор внутри пустоты за железными дверями в это время загудел и заскрежетал: наверное, лифт в доме был очень старый. Маша вздрогнула от громкого звука.

Она прошла немного вглубь чердака и присела неподалёку, за деревянной балкой или перегородкой, на старый ящик. Здесь, в глубине, было совершенно темно. А на стоявшие напротив фанерные коробки и кучи битой штукатурки падал свет от тусклой лампочки, освещая также пустые бутылки, окурки, пустые пачки из-под сигарет, использованные одноразовые шприцы. Судя по мусору, здесь, на чердаке, собиралась местная шпана. Но Маше сейчас было всё равно. Она сидела и тихо плакала, сдерживая бурные рыдания, но не умея удержать слёзы. Не прошенные, они всё стекали и стекали по лицу потоками, и, отрываясь, падали на куртку.

«Вот так. Всё банально и до одури прозаично. Как там, в поговорке? Все бабы — дуры, мужики — сволочи, и счастье только в труде?»

Незаметно грустные и циничные мысли сменились беспощадными воспоминаниями о тех моментах жизни, в которые она безнадёжно и неумолимо в кого-нибудь влюблялась. Эти воспоминания разных встреч промелькнули в её сознании в считанные минуты, и принесли не облегчение, а затаённую грусть и ещё большую безысходность. Пронеслись мимо, не оставив следа в её жизни, маленькие увлечения, которые увенчались любовью к Николаю. На этом и остановилась теперь память, рисуя картины их первой встречи.

Познакомились они почти случайно. Маша тогда, как и сейчас, была студенткой биофака. Она приехала из провинции, жила в общежитии. А Николай был коренным петербуржцем…

К тому времени, она уже знала, что Питер — город замкнутых одиночеств. И, в то же время, город страстей, чувств и размышлений. А ещё, сплошных и скорбных перетираний этих страстей, чувств, размышлений, обсуждения их повсеместно, везде, со всеми: от лучших подруг и друзей до случайных прохожих. Питер предстал Марии именно таким…

Этот город просто сквозил чувствами, был наполнен привидениями не выраженных эмоций, подавленных в себе талантов. Об этом плакали и кричали стены, об этом шептались и пели люди, и это чувствовалось везде. И одиночество длинными и тихими ночами, в комнатах, напоминающих своею пустотой гробы, и собрания на общих кухнях, под дым сигарет, кофе и пиво, и песни под гитару хором, на застольных вечеринках — всё было переполнено невысказанными и невыраженными чувствами… Ввысь, к далёким мирам и созвездиям, уносились несбывшиеся мечты и воспоминания былого, и, чем большим было реальное расстояние между людьми, тем сильнее были затаённые страсти, громче музыка эмоций. И чем больше было запретов в тотальной Московии, тем ирреальней мечты и сильнее подавляемые чувства.

Отстуканные на клавиатуре компьютеров или нарисованные кривым росчерком на сенсорном экране опусы-дневники, плавающие на просторах Глобального Общего Сознания, тоже, в довольно большом проценте от всего русскоязычного интернета, принадлежали питерцам.

Благодаря появлению ЭМЧ — то есть, как бы переводу некоторых человеческих личностей в «электронный вид» и «проживанию» подобных личностей в системе интернета и строительстве ими новых сфер отношений с «реальным» человечеством, — Глобальное Общее Сознание (как некоторые теперь называли интернет) еще более поглотило в себя интеллектуальный мир. Такое положение дел в некоторой степени вызвало бунт «физического» человечества, его протест против вечного просиживания за компом всего своего свободного времени. Появились «нью-натуралы», декларирующие свою любовь к «натуральным» посиделкам и вечеринкам «вживую», к выездам на природу, спорту и танцам, к чтению бумажных книг и театральным кружкам. Нередко среди нью-натуралов встречались и весьма экзотические культы: нео-язычество, различные эзотерические движения, и даже так называемые «сетеборцы», которые объявили интелов прислужниками дьявола, поскольку они, по их мнению, не имели души.

Вот на одной-то из вечеринок, организованной для культивации живого общения, с приглашением к себе в гости интернет-знакомых, ещё не состыковавшихся в реале, и даже вовсе не знакомых людей, откликнувшихся на объявление о встрече, и привелось случайно оказаться Маше.