Максим Новожилов - Страна Со Шрамами - Крах Последней Империи

– Согласен. Пусть поворкуют, – врач взял со столика рацию и зажал кнопку. – Коля. Он проснулся. А мы жрать пошли.

– Понял. Спасибо, дядьки. Сейчас буду, – послышался ответ.

Иван сильнее забрыкался, но высвободиться не мог.

– Точно ремни выдержат? – настойчиво спросил врач, загружая намытые инструменты в дезинфицирующую камеру.

– Всё нормально, ему не выскочить, – Антон приподнял стол в полувертикальное положение. – Так удобнее? Горемыка, – сказал врач с усмешкой и издевательской улыбкой.

– Я убью тебя, падла! Как только, так сразу. И тебе тоже пизда!!! Я вас запомнил! Жизнь положу, но найду вас! – кричал Иван, брызгая слюной.

– Всё, Антох, слышал? Нам пиздец. Пошли поедим. Пусть орёт сколько влезет.

– Смешной персонаж. Коля говорил, что ты буйный. Вот тебе, побаловаться, – Антон взял со столика шприц и вколол содержимое Ивану в вену. – Ладно, однорукий бандит, отдыхай, – врачи смеясь вышли из палатки.

– Чтоб вы все сдохли, уроды! Я доберусь до вас! – кричал Иван им вслед.

Он злобно дышал и осматривал палатку. Солнечный свет играл в ветвях деревьев за окном. Снаружи суетились люди и шумели двигатели машин. Иван обессилил, пытаясь освободиться. Он старался дышать ровнее и глубже, успокоительное начало действовать. Наконец, послышались знакомые с самого детства шаги. Он поднял голову и, фыркая от злости, посмотрел на брата.

– Я принёс тебе воды и поесть, – с братской заботой сказал Николай.

– Как ты мог так со мной поступить, сволочь?! Мы же всегда все вопросы решали вместе. За что ты так?! Ненавижу!!! – скупая слеза скатилась по грязной щеке Ивана.

– Я не мог так дальше жить, брат. Вот, хлебни, – Николай поднёс к нему кружку с водой.

– Что на этот раз?! Отравить меня захотел? Как ты можешь называть меня братом после всего?! – Иван отвернул голову и не стал пить.

Николай устало выдохнул и сказал: – Если бы я хотел тебя убить, я бы это сделал ещё в лесу. Не вороти морду. Я это всё для тебя принёс.

Иван с недоверием смотрел брату в глаза, но сделал пару глотков. – Что вы со мной сделали? Где моя рука?! – он хотел броситься на Николая, но не мог.

Тот поставил воду на тумбу с медикаментами и заглянул в глаза брату. – Прости, Вань. Если бы ты не набросился на Митрофанова, твоя рука осталась бы при тебе. Не вини его, он просто защищался. Пуля вошла в локоть, раздробила тебе сустав и порвала мышцы с нервом. Ты потерял много крови. Врачи сделали всё, чтобы спасти тебе жизнь. А что до твоей руки, она вон там, в медицинском растворе плавает, – он показал на металлический контейнер в углу палатки.

Иван едва мог собрать на Николае уставший взгляд. Он с болью спросил: – Ты почему предал нас?! Из-за тебя полегла половина нашей роты! Как ты мог?!

– Ты будешь есть, Вань? Повар старался. Перловка со свининой и овощами. Ты когда такое ел в последний раз? – он держал на виду перед Иваном тарелку ароматной каши.

– Сам жри! Хоть в жопу себе затолкай! Ты почему так поступил, предатель?!

– Ты правда хочешь это узнать? – Николай взял табурет и присел рядом с Иваном. – Тогда слушай. Я же обещал тебе всё рассказать. Поверь, братишка. Ты многого не знаешь, но я постараюсь сделать так, чтобы ты мне поверил. История очень долгая и занимательная, но, я думаю, ты никуда не торопишься, правда? – он посмеялся и начал есть.

– Кончай шутить. Говори!

– Скажи мне… Какое твоё самое жуткое воспоминание из интерната? После чего мы стали тренироваться? Даже водку с папиросами ради подготовки бросили.

Иван задумчиво поморщился и ответил: – Ты и без меня знаешь. Та ночь в архиве. Хуже той ночи не помню ничего.

– У меня тоже… До недавнего времени, я считал, что наших родителей убили, чтобы отобрать машину. Но всё оказалось куда страшнее. А теперь, давай дальше. Ты помнишь ту ночь, когда нас забрали в отдел опеки?

– К сожалению, это первое, что я помню с самых малых лет.

– Я тоже, дорогой. Я тоже… Ты помнишь, что нам сказали в том отделе?

– Что родители с бабушкой не могут нас забрать, а мы поедем жить в дом, где будет много друзей. Этот чёртов интернат.

– Всё верно. После этого, ты и стал таким нервным. Дрался со всеми при любом удобном случае. Помнишь парнишу того? Кучерявый такой. Ты превратил его лицо в сплошной синяк. А тебе было всего шесть лет.

– Сам напросился. Но после этого только ты меня звал по имени.

– Да. Все стали называть тебя Рыжий Бес.

– К чему эти воспоминания, Коля? Не уходи от темы.

– Я, наоборот, тебя плавно веду к главной сути, брат. Помнишь, мы долго не могли места себе найти после той ночи в архиве? Помнишь, мы друг другу клялись узнать, что случилось с родителями на самом деле?