Евгений Старухин - Лесовик

– Постой-ка, это та самая Людмила Павловна, о которой я думаю?

– Ага, жена мэра.

Похоже, встрял я не по-детски, если она даже осмотра капсулы не испугалась. Да и чего ей бояться, жене-то мэра? Только все это ничуть не объясняет творящейся вокруг меня катавасии. Дылда набрал еще один номер телефона.

– Наряд к скверу пришлите, пожалуйста. На осмотр поедем. Заяву тут на жену мэра накатали, – и при этом выразительно посмотрел на меня. Похоже, он намекает, что лучше бы мне отказаться от своих слов и идти обратно в детдом? Так я тогда завтра вообще могу не проснуться.

Дылда тем временем старательно записывал мой рассказ по памяти. Через пару-тройку минут протянул мне листок.

– Прочитай, внизу напиши «С моих слов записано верно, мною прочитано.» Подпись и дату.

Накарябал все что просили. Меня не оставляло ощущение непоправимой ошибки. И как исправить эту ошибку, я способов не видел. Ни отказ, ни дальнейшее развитие ситуации ни к чему хорошему судя по всему не вели. Что же делать? Что делать? Эта мысль сверлила мне мозг каждую секунду. Из-за одного похода в полицию, все катилось кувырком в неизвестном направлении.

Пока ждали наряда, Колобок обчистил мои карманы, приложив меня при этом несколько раз дубинкой, так как я пытался не отдавать свои деньги. При этом звучали фразы про сопротивление властям и помехи в расследовании. Что-то любимые дедовы фильмы не совсем правду о жизни показывали. Где этот знаменитый Глеб Жеглов? Где хваленая справедливость системы правосудия? Дед, конечно, говорил, что в реальной жизни совсем не так, но чтобы настолько? Я пришел за помощью, а меня же посадили… Или я как тот Груздев? Тогда есть смысл надеяться, только вот ситуация у меня ни разу не совпадает.

Вскоре приехал микроавтобус с двумя ребятами очень крепкого телосложения и двумя людьми в штатском. Но тоже довольно крепкими. Меня усадили в микроавтобусе между двумя в камуфляже. Дылда и Колобок в микроавтобус грузиться не стали. Дылда передал мое заявление одному из тех, что в костюме. Тот прочитал. Вскинул на меня удивленные глаза, посмотрел обратно в заявление, потом опять на меня, но уже с сочувствием, как на душевнобольного. Он тоже куда-то звонил по телефону.

Наконец он тоже уселся, и мы поехали. По дороге мы куда-то заехали, и к нам подсел еще один человек. У входа в детский дом нас уже ожидали директриса и Димыч. Директриса смотрела на меня с усмешкой и предвкушением, Димыч с жалостью.

Двое в камуфляже, стояли по бокам от меня. Конвой? Так вроде же ничего еще не сделал.

– И чем же я тебе, Женечка, помешала? – елейным голосом спросила директриса, – Что ты на меня решил в полиции наклеветать?

– Тем, что вы заставляете детей играть на стопроцентной чувствительности. Вон Сёмушка уже вирт-наркоманом стал.

– Сёмушка? Какой-такой Сёмушка? Нет у нас никого с таким именем, что ж ты обманываешь-то? Нехорошо! Ай-ай-ай! Господа, пойдемте, осмотрим его капсулу, – сделал она приглашающий жест в сторону двери.

Мы вошли в зал капсул и добрались до моей. Один в штатском подошел к багажному отсеку и, нацепив резиновые перчатки, начал вынимать оттуда мои вещи. Тот человек, за которым мы заезжали, подошел к системной панели. Он открыл кожух, находящийся там. Ковырялся там он недолго. Вынул что-то и предъявил мужчине в костюме, который читал мое заявление, и проговорил ему что-то шепотом. Мужчина недобро скривился:

– Заставляют, говоришь? А этот чип – взлом кустарный, но сделан довольно-таки талантливо… – внезапно он замолк.

Я проследил за его взглядом. Тот тип, что ковырялся в моих вещах, вытаскивал из моих вещей ножи, аккуратно держа их за краешек ножен.

– А это, надо думать, тебе подбросили? – проговорил он.

– Почему, это мои ножи. Вернее один мой, другой деда, но его я тоже забрал.

– Людмила Пална, – он резко повернулся к директрисе, – Почему Вы не следите за своими воспитанниками? Почему они у Вас хранят ножи? Капсулы взламывают?

– Я не взламывал капсулу!

– Молчать! – рявкнул он на меня, и уже обращаясь к двоим в камуфляже, – Ребят, браслеты на него нацепите и в машину.

Меня скрутили, завели руки за спину, надели наручники и отволокли в машину. Следом за нами пришли двое, что осматривали мою капсулу. Через полчаса пришел и мужик, наоравший на меня, оказавшийся следователем. Это выяснил из обрывков разговоров, сидящих рядом парней в камуфляже. Сидеть со скованными за спиной руками было, кстати, очень неудобно.