Роман Корнеев - Перемирие

Но он продолжал вот так глупо стоять, готовый пинками гнать себя подальше отсюда и вместе с тем действительно сострадающий этой непонятной женщине. «Какое ужасное положение…»

Кончилось всё так же невнятно, как и началось. Тишина… Рино вдруг понял, что она спит. Ее теплое дыхание стало спокойным, а тело очень легким, он уж и не помнил, когда слышал последний всхлип.

«Бре-е-ед… Какой же, все-таки, бред!»

Вот такой – маленькое спящее хрупкое женское тело, повисшее у него на руках. Рино постарался поудобнее устроить ее в кресле, что стояло в этой же комнате, относить сейчас в спальню – нет ничего глупее. Пригодился клетчатый плед, нужно накрыть женщину, свернувшуюся калачиком на широком сидении, чтобы ей было тепло.

Выходя на крыльцо, он покачал головой.

не хотел мешать, но за это время был обрыв связи..

«Не сейчас!»

Ярость его была короткой и акцентированной. Как удар грозового разряда. Теперь можно стать и самим собой.

..ожидание..

Шаг в сторону: сон без названия

Она шла по тропе ровной походкой, слегка откинув голову назад, распрямив плечи и устремив уверенный взгляд прямо вперед – туда, где была расположена ее цель. Казалось, плавное скользящее движение, растянутое в пространстве-времени на многие парсеки-годы… Однажды начавшееся, оно было незыблемым, непоколебимым, то горячим на ощупь, как жерло вулкана, то обжигающе холодным, как космическая пустота. Оно было самодостаточным.

Но…

Сейчас… вот оно, подало голос! И, вроде бы, причина, ради которой она в путь пустилась, была вполне достижима, и, вроде бы, успевала она как раз вовремя, да только поселилась у нее с некоторых пор в голове какая-то необъяснимая сумятица… Даже толком не опишешь, будто что зудело в голове, подталкивая, напоминая… о чем? Она не знала.

Событие Вселенских масштабов! Она же не могла, не имела права!

Для нее существовала только цель, та светилась во тьме впереди, обдавая лицо прохладой нежного, как пух, ласкового солнечного ветра. Дорожка из этого света простиралась у ее ног, сколько хватало глаз, даря уверенность той, что была создана быть Избранной и, что главное, цель давала себя самое . Точное, абсолютное, и до ирреальности верное доказательство нужности и важности существования.

Тьма?..

Если бы не этот странный зуд… Она не помнила, чтобы раньше во время бесконечного пути бывало что-то подобное, всегда только твердость шага и гордость за свою стезю. Это как… это было… словно мрачное, бесформенное, клочковатое, иррегулярное пятно заслонило теплый фокус источника, истина больше не могла заполнить ее всю, без остатка, оставались потерянными какие-то клочки сознания, еще не достаточные, чтобы выковать конкретную мысль, но уже дающие о себе знать.

Так протекали долгие мгновения, на лезвии бритвы, меж двух граней. Если бы подольше… Да только наступил все же тот миг, когда не было уже сил терпеть, когда если что и осталось в голове, то лишь неуверенность, а сумрак… Он уплотнился, с удивлением выдавая в себе человеческие очертания. Тень шла по тропе ровной походкой, слегка откинув голову назад, распрямив плечи и устремив уверенный взгляд прямо вперед – туда, где была расположена ее цель.

Это было как удар. Отражение, собственное отражение, направлялось к ней, все больше и больше закрывая божественный свет впереди. Да божественный ли? Не кажутся ли тебе огромные перепончатые крылья чем-то знакомыми? И только мелькнула мысль, как мгновенно соприкоснулись две жаркие ладони, и разбили мир!

Тьма разлетелась на тысячи дрожащих в агонии осколков, рванулась к земле в отчаянном желании истаять, скрыться с глаз, подальше от ее гнева. Зря. Гнев пропал спустя лишний миг. Сам. Равно как гордость и сила. Осталась только дерзкая, острая, дикая неуверенность. Прикрыв веки, она вдруг отчетливо ощутила дрожь в коленях.

Тьма убралась, и теперь…

Хоть бы она это всё не видела. Как то было раньше.

Включили звук, а она, в отчаянии раскрыв глаза, рванула свое многострадальное, давным-давно позабытое, а теперь немудрено кричащее от ужаса тело вперед.

И пламя вселенского пожара билось вокруг нее, и крик толпы страждущих несся до самых небес, и не было пощады ни слабым, ни сильным! Пепел от пожарища сыпался на головы смертных, не задевая ее, истошный вопль бил в уши – без надежды получить ответ.

Так в от где она шла, отгороженная вечной тьмой, так в от кого она не слышала, углубившись в себя.