Екатерина Шашкова - Цифра

В порыве радости Анлаф обнял его. На глазах старика проступили слезы. С возрастом люди становятся плаксивее, но сейчас это не раздражало отщепенца. Кто бы что ни говорил, а общение с другими людьми важно для любого человека.

– Будь, как дома, я к твоим услугам, – сказал Семен Андреевич на прощание и закрыл за собой дверь.

Путник некоторое время стоял посреди комнаты, вслушивался в удаляющиеся шаркающие шаги старика и не верил своей удаче. Наконец-то он принял душ, а не мылся в реке. А как сладко и безмятежно спалось на огромной мягкой постели! Матрас, конечно, немного пах старыми тряпками. Но разве же это такая уж большая проблема? Анлаф, конечно, спрятал под подушку нож, но опасаться ему было нечего: старичок с трясущимися ручками вряд ли представлял угрозу. Впервые за несколько лет отщепенец спал в настоящей постели. После скамейки в ЛиАзе кровать казалась бескрайней, мягчайшей и самой удобной на свете. Анлаф уснул, едва коснувшись головой подушки, и спал, что называется, без задних ног, не слыша ничего вокруг. Его не тревожили никакие кошмары или ностальгические картины. Во сне он пересматривал «Женитьбу Бальзоминова»: Вицин плясал на площади, его мама пыталась вспомнить, какой же Китай-город правильный, а Мордюкова пила чай с блюдца, точь-в-точь как кустодиевская купчиха за чаем. Из сладких оков советского кинематографа Анлафа вырвал холодный приказ «Встать!». Спросонья потирая глаза, Анлаф увидел перед собой Семена Андреевича, целящегося в него из ружья.

– Встать, я сказал! – В голосе старика звучала сталь. Больше он не сутулился, всем своим видом выражая уверенность и силу. – Не смотри, что руки трясутся. Дроби всё равно наешься.

На улице раздавался лай и рычание собак вперемешку с воем. Анлаф поднял руки. Достать бы нож, но есть риск не успеть.

– Семен Андреевич, вы чего? Что я вам такого сделал? – Абсолютно искренне не понимал отщепенец. Еще несколько часов назад они пили вместе чай и мило беседовали, а сейчас старик тычет в него ружьем.

– Давай шагай на выход! – Рявкнул дед. – Слышишь, за тобой пришли мои голодные друзья. Да и я уже недели две мяса не ел.

Анлаф послушно двинулся на выход из номера. Когда к нему пришло осознание, что имел в виду старик, по спине пробежали мурашки, а на лбу выступил холодный пот. Сейчас его застрелят, разделают, как поросенка, пустят на гуляш и корм псам. Вот, значит, чем таким «вкусненьким» старик подкармливал собак. Многое Анлаф видел за годы скитаний по стране, но с каннибализмом сталкивался впервые. Поедание человека человеком было для него настолько нереальным, что, казалось, это всё страшный сон. Но вот он, Семен Андреевич, ведет сонного отщепенца во двор. Нужно было немедленно что-то предпринять, иначе пойдешь в рагу. У лестницы со второго этажа Анлаф резко развернулся и, вцепившись в ствол, вздернул дуло вверх. Прогремел выстрел, металл в его руках раскалился, но выпускать ружье из рук было нельзя. Собаки на улице замолчали. Круто развернувшись на 180 градусов, Анлаф увлек старика за собой. Тот потерял равновесие, кубарем скатился с лестницы и замер в неестественной позе у ее подножия. Анлаф всё еще держал ружье в руке. Он спустился и пошевелил тело старика прикладом. Старик не отреагировал. Похоже, во время падения он сломал шею. Первым делом путник запер входную дверь. Затем Анлаф вернулся в свой номер, собрал вещи, не забыл и про нож под подушкой, и выглянул в окно. Собаки всё еще кружили рядом с домом. Темнело. Путник решил дождаться утра. Или хотя бы момента, когда собаки разойдутся. Не теряя времени, он отправился с фонариком осматривать отель. Нашлись довольно большие запасы продуктов. У всех, конечно же, вышли сроки годности, но вакуумная упаковка и тонны консервантов творят чудеса. Анлаф набрал столько еды, сколько влезло в рюкзак. Меньше вылазок – меньше шансов встретить вот таких товарищей. Также в доме он прихватил кое-какой инструмент, бритву, несколько кусков мыла. Еще он нашел для себя почти неношеные ботинки, свитер, джинсы и несколько футболок. Все это лежало, разложенное по чемоданам, в одном из номеров. Если старик привечал так всех своих гостей, то, скорее всего, это были их вещи. Стемнело. Анлаф выглянул в окно. «Интересно, – подумал он, – куда старик девал машины?» Двор слабо освещался установленным на улице факелом. Собаки разошлись. Но далеко ли они ушли, сказать было трудно. За пределами круга рыжего света начиналась кромешная тьма. Вязкая, плотная, бархатистая. Нет, сейчас уйти не получится, снаружи слишком опасно. Анлаф вернулся к телу старика. Да, определенно мертв. Потому ничего другого не оставалось, кроме как снова отправиться спать. Неизвестно, сколько сил завтра потребуется. Да и хотя бы небольшое количество бытового комфорта упускать нельзя.