Кирилл Луковкин - Код «Уран» / Цитадель

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — сказал Рик. — Я вам не верю.

— Ну, тогда я не знаю, как еще продемонстрировать вам свои добрые намерения. — Париж, казалось, искренне огорчился. — Вам слишком долго лгали, или этот мир оказался слишком хорош, настолько, что вы до сих пор не можете принять его?

Рик почувствовал на себе взгляд Майи — ищущий, вопрошающий. Исполненный сомнений.

— О, кажется, я понял, в чем проблема, Рик Омикрон, — обрадовался Париж. — Но этот вопрос был решен сразу, как только вы прибыли сюда, пока приводили себя в порядок.

— О чем вы говорите?

— Следуйте за мной.

— Мне надоело бродить за вами по пятам!

— Мы просто пойдем обедать. Вы будете глупцом, лишив себя трапезы. Это нужно прежде всего вам. Но если надумаете — этаж 1045, западное крыло.

Париж развернулся и ушел.

Вот так, запросто, взял и ушел. Кровь стучала у Рика в висках. Хотелось действовать незамедлительно, но как, он не знал.

— Рик, может, мы и правда слишком подозрительны… — начала Майя и смолкла.

Он взглянул на нее так, словно получил пощечину.

— Что ты несешь? — Рик сглотнул. — К нему даже спиной поворачиваться нельзя!

— У него была тысяча возможностей прикончить нас, но он не сделал этого.

— Потому что ему некуда торопиться. Как ты не поймешь, что мы нужны ему! — Рик рубанул воздух ладонью. — Мы живы только потому, что он думает, будто я что-то знаю!

Глаза Майи сузились до двух щелочек:

— Великий спаситель. Видимо, я тебе мешаю в твоей миссии.

— О чем ты?

Он попытался взять ее за руку, но Майя не позволила, отступила.

— Ни о чем. — Она отвернулась и зашагала прочь. — Оставь меня в покое.

— Куда ты? К нему? Как ты не понимаешь, он хочет, чтобы мы повздорили? Он же хочет нас приручить, чтобы мы подчинились местным порядкам и ему. Майя!

Она ничего не ответила и не остановилась. Рик послал ей вслед бессвязное ругательство, которые сменились приступом ярости. Он закружил по балкону, рыча, как загнанный зверь, пару раз саданул кулаком и ногой по ограждению. Затем облокотился на поручни тяжело дыша и постарался успокоиться. Его обставили, обвели вокруг пальца, как мальца. Этот Париж знает о нем все, в то время как он не знает о Председателе ничего.

Рик немного постоял, облокотившись на ограждение, взвешивая факты. Тяжело вздохнул и побрел к лифту. Войдя в кабину, набрал на панели нужный этаж и спустился вниз. В коридоре уже ожидал знакомый провожатый, который отвел его в большой трапезный зал и приглашающим жестом предложил присоединиться к людям за столом. Их было трое. Парижа и Майю не сложно было узнать, а вот третий пока скрывался от взгляда за спиной Председателя. Париж повернул голову к плечу, сказал:

— Наконец-то, Рик Омикрон! Присоединяйтесь к нам, пока пирог совсем не остыл.

Рик подошел к столу, отодвинул стул, сел и посмотрел на Аврору.

— Привет, — улыбнулась сестра. — Я скучала по тебе!

Тревога сменилась настороженным ожиданием. Прошел день с момента заседания Совета Правительства. Был поздний вечер. Рик сидел в своей комнате, а Майя и Аврора вместе с Парижем гуляли все это время по разным этажам и уровням и развлекались. Они даже попытались увлечь Рика с собой, но он уперся и не пожелал присоединиться.

Во всем виноват Председатель Париж. Ведет себя так, будто не замечает. Париж даже не пытался с ним заговорить. Рик понимал, что тактика Председателя искуснее и гораздо тоньше, чем прямые угрозы того же Креза. Тот часто действовал прямолинейно, но в данном случае, как не рассуждай, Париж нашел самое уязвимое место — Аврора. Рик осознавал, что в открытую ему и сестре Париж не угрожает, но стоит пойти против, как сестру сделают заложником. Действовать в подобных обстоятельствах открыто нельзя, нужно думать. Думать. И еще раз — думать!

Но шли минуты, складываясь в часы, и Рик все больше убеждался, что ему нечего противопоставить Парижу. Стоит Председателю только дать повод, как в дело вмешается вооруженная охрана, выстоять против них шансов нет. Бежать! Но куда? Даже если удастся как-то тихо увести сестру, их тут же выследят, остановят лифты, и все, схватят. Бежать — не выход.

Рик потихоньку начинал себя ненавидеть за то, что все чаще думает: подчиниться обстоятельствам и как-нибудь приспособиться в дальнейшем, то есть пойти к Парижу и сдаться на милость победителя. И все ради сестры, таким было главное оправдание.

Если бы рядом была мама, она наверняка нашла бы нужные слова и успокоила его. Рик снял с шеи талисман — крестообразный кусок черного металла, единственная память о маме.