Агата Озолс - Мишка и Трубочист

— Цыганка Аза, — пошутила Мишель.

— Мне уже начинать бояться?

— Не стоит. На самом деле все значительно проще, — пояснила она, — последние этажи просто преследуют меня. Там, случайно, не чердак?

— Помилосердствуйте, как можно, — шутя взмолился Сергей. — Вы к нам из самой столицы, а мы вас — на чердак? Никак нельзя.

— Вы сняли огромную тяжесть с моей души. А лифта ведь тут нет?

— Увы.

— Ничего, для здоровья полезнее, чтобы без лифта.

Серей припарковал машину, достал ее чемодан и скомандовал:

— Вперед! За продуктами я спущусь сам.

— Никак нельзя, — передразнила его Мишель.

— В любом случае, сразу мы все не поднимем, — возразил он.

— Тогда я возьму хотя бы пару пакетов, чтобы не бегать сто раз вверх — вниз по лестнице.

Квартира оказалась двухкомнатной, что для Мишель стало приятным сюрпризом.

— А вы как думали? — ответил на ее немой вопрос Сергей. — Все-таки столичная звезда….

— Прямо уж звезда.

— Наш главный, как узнал, что вы к нам приедете, все уши прожужжал: доктор Виннер, да доктор Виннер. Так что мы о вас наслышаны.

— Спасибо за добрые слова, — ответила Мишель, — но вы явно преувеличиваете мои более, чем скромные, заслуги.

— А я было понадеялся, что за комплименты меня напоят чаем, — расстроился мужчина.

— Всенепременно напою, — заверила его Мишель. — Вот только продукты занесем, и сразу поставлю чайник. Если он здесь есть.

— Найдем, — оптимистично заявил Сергей и стал спускаться вниз по лестнице.

Новая жизнь нравилась Мишель.

Нравился город, окруженный со всех сторон дикой, суровой природой. Нравилось гулять по проспекту Ленина, доходя до самого края города, и стоя у памятника Высоцкому, любоваться скованной льдом бухтой Нагаева. Нравилась больница, где она работала, и ее новые коллеги, принявшие ее хоть и насторожено, но по-доброму. Нравилась пожилая интеллигентная соседка, с которой они случайно столкнулись на лестничной клетке, поздоровались, познакомились, а потом и подружились. Нравились магазины, где продавались такие экзотические для Мишель продукты, как, например, пельмени из марала. Господи, как он хоть выглядит, этот марал? И очень нравился Сергей с его прямыми, безыскусными ухаживаниями.

Пожалуй, именно благодаря ему, Мишель так быстро освоилась на новом месте. И уже вовсю пила чай и шутила с коллегами во время обеда, здоровалась с продавцами в магазине у дома, помогала своей немолодой соседке донести продукты и строила планы, как на выходные, когда потеплеет, она обязательно поедет в санаторий «Талая». Об этой «Талой» на работе ей все уши прожужжали, и Мишель хотела увидеть знамений курорт Колымского края своими глазами.

А пока, до настоящей весны, она носила теплые свитера, радовалась, что так вовремя купила пуховик и ждала, ждала, ждала. Весны. Как чуда. С надежной, что с приходом тепла тоска по серым глазам трубочиста растает, как лед в Нагаевской бухте, и боль в левом подреберье пройдет, и она, Мишель, вздохнет, наконец, полной грудью и с удовольствием ответит на ухаживания Сергея.

Но столбик термометра каждый день поднимался все выше и выше, солнце уже грело вовсю, а днем слышно было, как стучит капель, а у Мишель ничего не менялось. По ночам ей все так же снился Михаэль, и одинаково не было сил ни смотреть эти выматывающие душу сны, ни проснуться.

Неожиданно родители прислали посылку. Мишель, распаковав коробку и посмотрев на ворох теплых вещей из шерсти альпаки, звонко рассмеялась — мама, несмотря на все ее заверения, что в Магадане потеплело, была уверена, что здесь стоят жуткие холода, и ее дочь отчаянно мерзнет. Среди вещей почему-то оказалась пряжа. Серая, с голубым отливом. Мишель, когда-то давно увлекавшаяся вязанием, прикинула на глаз и решила, что пряжи вполне хватит на большой шарф. Как раз для высокого мужчины. Да, высокого мужчины с серыми глазами.

Сообразив, о чем, вернее, о ком, она опять думает, Мишель готова была надавать себе пощечин. Фыркнула рассержено и отложила пряжу подальше. Примерила один из свитеров и пошла звонить маме, прикидывая в уме, что там сейчас у родителей — утро или ночь. С этой разницей во времени она ужасно путалась и постоянно по нескольку раз перепроверяла, чтобы не ошибиться и не поднять маму с постели.

Подсчитав разницу во времени, Мишель поняла, что у родителей уже глубокая ночь и беспокоить их, даже для того, чтобы поблагодарить, будет форменным свинством.

Она решила отложить разговор на потом и стала собирать мамины подарки, тут же наткнувшись на пряжу.