Анджей Савицкий - Драконовы кончары (Smocze koncerze)

Одним скачком Семен добрался до выступающего за ветвь края здания. Золотую цепь он втащил вовнутрь, после чего схватил Йитку за ногу и поднял на руки.

Девушка посинела от холода, она потеряла много крови и была без сознания. Тем не менее, она выглядела еще красивей и нежнее, чем обычно. Семен закутал ее в лежащую тут же шкуру белого льва и попытался перерубить цепь саблей. Ему стало очень жаль девушку – было бы ужасно жаль, если бы та не выжила. Гусар поглядел на нее, и тут она открыла глаза. Сконцентрировала взгляд на его лице и улыбнулась. Рыцарь почувствовал волну эйфории и радости.

- Ты послушал меня, - шепнула Йитка. – ы спас меня, как я и просила.

Блонский лишь усмехнулся. Он с удовольствием подкрутил бы сейчас ус, вот только руки у него были заняты.

ª ª ª

Меч Абдул Аги начал гаснуть. Плазменный клинок сократился наполовину, разряды стали нерегулярными, так что моментами они полностью исчезали. Тогда суповар выключил его, сохраняя остатки энергии для какого-нибудь критического момента. Сейчас же он вращал в руке гранату, чугунный шар, из которого высовывался фитиль. К сожалению, этот вид вооружения тоже подходил к концу, точно так же, как и ракеты. Последние три он приказал хранить пушкарям на самый последний случай.

Янычар тяжело уселся на вершине баррикады, которая за это время увеличилась на нескольких пытавшихся ее захватить мехов. Теперь же их металлические трупы лежали один на другом, дымя из дыр в разбитых кабинах. Абдул Ага был уставшим и ничего не хотел делать. Его пехотинцы удерживали очередных агрессоров на расстоянии, забрасывая гранатами и обстреливая из пушечек. Одержимые получили такой урок, что уже не атаковали вслепую, но поражали янычар, высовываясь из-за домов или куч камня. Но сейчас собралось, как минимум, четыре десятка мехов с поддержкой одержимых, что делало дальнейший бой практически безнадежным.

- Прибыло подкрепление! – доложил янычар в забрызганном кровью белом мундире.

Абдул схватился на ноги, питая надежду, что это люди султана с новыми ракетами и гранатами. А вместо того увидел группу перепуганных верзил из ополчения, вооруженных копьями и луками, которых сопровождали грязные пацаны с пращами. Ага тут же упал на баррикаду и вялым голосом попросил, чтобы ему принесли воды. Но янычар, передавший сообщение, продолжал торчать тут же с радостной рожей. Суповар испепелил его взглядом и уже собирался приказать ему идти к черту, как из-за угла, побрякивая доспехами выехали всадники. В Абдула вновь вступила жизнь, и он спрыгнул с баррикады, чтобы встать перед слезавшим с коня паном Михалом.

- Как я рад чнова тебя видеть, мил'с'дарь Пиотровский, - обнял турок недавнего врага, а потом и приятеля.

Измазанный сажей и потный ротмистр криво усмехнулся и пихнул Абдул Агу кулаком в живот.

- Вижу, что твоя рана уже залечилась, - буркнул он. – А я снова прибыл, чтобы спасать тебя, суповар.

- Так у вас драконовы кончары имеются! – обрадовался Абдул.

- Возможно, штуки три. А кроме того, половина хоругви панцирных, куча литовского войска, а к тому же татары с валахами.

- Ага! С луками и сабельками? – вздохнул Абдул. – Сильно нам такая помощь не пригодится. Будет больше мяса, чтобы железным гадам было чего топтать.

- Их можно уничтожать даже с помощью луков и камней, сам видел, - махнул пан Михал рукой. – Нужно только приблизиться хорошенько.

Они поднялись на баррикаду, чтобы поглядеть на группирующихся для наступления мехов. Их огромные черные корпуса, выступающие над крышами домов, производили мрачное впечатление. Можно было подумать, как будто бы их были здесь сотни, массивных, грозных машин, готовых к тому, чтобы топтать людей. Пан Михал, такой же усталый и измученный, увидав все это, тяжело вздохнул. Поглядев на отступающих янычар, он махнул Тадеушу, подзывая того к себе.

- Слушай, Тадек, похоже, большинство из нас здесь и останется, - сказал он. – Боюсь, что даже и все. Если хочешь, забирай раненых и отступи с ними на возвышенность, где стоит король. Было бы жалко, если бы ты погиб.

- Нечего и говорить, пан ротмистр! Буду биться до конца, я со своими соратниками. – Каштелянич стукнул себя в грудь и указал на пару молокососов своего возраста, одетых как панцирные и таких же грязных и побитых. – Рад был служить под твоей рукой, и с такой же радостью умру рядом с тобой.

Пиотровский незаметно усмехнулся и пожал плечами.

- Как хочешь, - махнул он рукой. – Ладно, тогда принесите воды, все запасы пороха и амуниции. Размести людей вдоль баррикады, попробуем сдержать паразитов.