Виктор Побережных - «Попаданец в настоящем». Чрезвычайные обстоятельства

— Только прежде чем рассказать это, хочу немного поговорить о другом. Как вам материалы, которые вы просматривали и изучали предыдущий месяц? Надеюсь у вас нет сомнений в их подлинности?

— Нет, господин генерал, — лицо Генриха Мюллера осунулось ещё сильнее, хотя только что казалось, что такое физически невозможно.

— Поначалу у меня возникла мысль о талантливой фальсификации, но потом… Нет. Всё, что мне было продемонстрировано — правда. Возможно несколько однобокая, поданая в нужном вам русле, но подлинная информация. Я и так был убеждён, что ваша система лучше той, которую строил Гитлер, ну а владея такой информацией вы…

— Вы немного неправы, герр Мюллер, — Влодзимерский прервал «гестапо-Мюллера» и вновь подтолкнул к тому сигареты. — Всё, что вы читали и смотрели — из мира, в котором СССР победил даже не подозревая о существовании других миров. Всего на месяц позже, чем мы. И как вам увиденное и прочитанное?

— Мерзость! — маленькие, утонувшие в обострившихся глазных впадинах глаза Мюллера яростно блеснули.

— Превратить Германию в такое…В такую…Знаете, господин генерал, у меня впервые в жизни ощущается недостаток словарного запаса. Все ругательства, которые я знаю, кажутся мне недостаточно выразительными. Педерасты у власти, гордящиеся и пропагандирующие свою ненормальность… Немцы, кормящие стамбульских голодранцев и албанских ублюдков…богатая Германия, при этом превратившаяся в чёрт знает что, идущая к своей гибели и незамечающая этого… Это страшней, чем последствия Версаля, господин генерал…

Дождавшись, пока Мюллер успокаиваясь выпьет стакан воды, Влодзимерский продолжил.

— Так вот, герр Мюллер. Вы теперь знаете, что произошло не только с Германией, но и с советским Союзом. Верно? А теперь представьте себе, всего лишь на миг! Что у меня появилась возможность плотно пообщаться в этих стенах с людьми, которые причастны к развалу моей страны и с теми, кто продолжает этим заниматься. Пусть и в другом мире.

— Господин генерал. Что я должен делать?

Влодзимерский внимательно посмотрел в глаза Мюллера, сверкающие яростью и решимостью. Мгновение помолчав, он достал из папки небольшой лист бумаги и положил перед шефом гестапо.

— Вот предложения правительства СССР. Ознакомьтесь…

— Давай не опаздывай только!

Я закивал как болванчик и припустил к воротам аэродрома, где меня ждала машина. Наконец-то отдохну! Долбаные зачёты сдал, даже по химподготовке, про которую вспомнили в последний момент. И у меня осталось целых девять дней и разрешение выехать в Свердловск! А имея знакомых в авиаполку специального назначения договориться с «попуткой» смог бы кто угодно. Вот я и несусь к машине, чтобы за два часа успеть добраться до общаги с вещами и вернуться назад. Потом несколько часов и…

— Товарищ майор! Старшина Таскин. Вас срочно в управление.

Глядя на немолодого лейтенанта выполняющего обязанности курьера, я понял правителей прошлого казнивших гонцов принёсших плохие известия. Как же мне хотелось его пришибить, господи…как же хотелось!

Хмуро кивнув гонцу, забрался на заднее сиденье закреплённой за мной эмки и не глядя на сочувственно косящегося на меня водителя пробормотал.

— Отбой гостиница, давай в «контору», — и невидящим взглядом уставился в окно. Не припомню, чтобы мне когда либо было настолько обидно. Хорошо сейчас простым воякам — для них война закончилась почти для всех. А наша контора… Сдавая зачёты пообщался с мужиками и охренел от происходящего. В Белоруссии, на Украине, по всей Прибалтике и Польше ведутся чуть ли не войсковые операции. Целые дивизии относящиеся к МГБ и МВД носятся по лесам в поисках всяческих уродов. Мужики говорят, что даже танки порой используются, причём с обеих сторон. Я уж молчу про Дальний Восток, где и армейцы затрахались гоняться за недобитыми самураями да разными бандюганами. Но был бы я там, то и вопросов бы не было. Пахал бы как все. А тут…поманили ослика морковкой, он ломанулся, а там — облом. Думаете ослику не обидно? А вот хренушки! Обидно, да ещё как!

Из-за своих переживаний и не заметил, как добрались до лубянки. Пройдя привычную процедуру проверки документов направился за прихрамывающим лейтенантом, продолжая мысленно материть руководство и время от времени пыхтя как перепревшая каша. Уже на подходе к кабинету Меркулова, до меня вдруг дошло, что сейчас я похож не на сотрудника госбезопасности, а скорее на самого знаменитого медведя всех времён и народов. На самого русского медведя в мире, не смотря на то, что он с рождения британец. На Винни-Пуха. Поэтому заходил в приёмную министра уже улыбаясь, чем вызвал недоумённый взгляд нового секретаря Всеволода Николаевича. Можно подумать к шефу все идут с похоронными лицами. Выслушав тихий доклад лейтенанта, который сразу после него куда-то испарился, капитан попросил меня подождать, а сам как-то ловко ввинтился в дверь ведущую в кабинет Меркулова. Учат их всех этому специально что ли? Ведь дверь-то совсем чуть-чуть приоткрыл — а уже внутри. У Лаврентия Павловича секретарь тоже как-то ловко в кабинет проникал. Интересно, у Иосифа Виссарионовича так же? Но обдумать эту мысль я не успел — передо мной вновь появился капитан и тихо предложил входить.