Юрий Симоненко - Пленники Оберона

— Стоп. Ну хоть что-то ты должна помнить… Откуда ты, свою фамилию, род деятельности… Может быть, какие-то имена…

— А ты-то сам много помнишь? — Мы устроились в припаркованном на стоянке возле въезда на территорию медцентра реанимобиле. В салоне нашелся термос с еще теплым кофе и пакет с холодными пирожками с яблоками. Женни жевала пирожок, запивая его остывшим кофе из пластикового стаканчика. Неглубокие порезы на ее руке я обработал антисептиками и забинтовал найденными в машине бинтами.

— Я — ничего. Только имя. Еще возраст… мне, кажется, тридцать три…

— А мне тридцать восемь… кажется, — хохотнула Женни.

— А что это за место? Что за город?

— Щас! — Женни встала с топчана, тянущегося вдоль правого борта машины, и, бесшумно скользнула в кабину водителя, где, пригнувшись, принялась рыться в бардачке.

— Ничего. Никаких документов, ничего, — сказала она, когда вернулась назад.

— Ладно. Надо выбираться отсюда. Надо найти машину…

— Может, эту попробуем завести?

— Без чипа водителя?

— Хм… Провода соединить…

— Нет уж. Давай подыщем что-то… более мобильное.

Мы прихватили из реанимобиля синюю медицинскую сумку с широким ремнем, в которую собрали медикаменты и средства первой помощи, а также термос с кофе и оставшиеся пирожки. В ящике для инструментов, встроенном под сиденьем водителя, я нашел монтировку и взял ее с собой. Женни скинула изодранный пиджак и надела найденную в карете теплую форменную куртку. В сочетании с темно-бордовыми ботинками на низком каблуке, синяя куртка с белым крестом на груди слева и надписью «Скорая помощь» на спине, смотрелась несколько нетипично для медработников. Куртка прикрывала стройные, слегка полноватые ноги женщины, обтянутые тем, что некогда было чулками или колготками, до середины бедра, полностью спрятав превратившуюся в набедренную повязку серую юбку.

— Надо бы брюками где-нибудь разжиться, — заметила Женни, поймав на себе мой, смущенный взгляд, — прохладно…

Машину мы нашли через квартал от больницы. Я вышвырнул из стоявшей у здания банка незапертой машины сидевшего внутри упыря — бывшего водителя автомобиля, предварительно заставив его приложиться чипованной рукой к замку зажигания, подождав пока Женни заскочит в пассажирскую дверь, я запер салон и включил автопилот, задав первый попавшийся в памяти бортового компьютера адрес.

Пока мы бежали вдоль пустынной улицы, нам попался еще один одинокий упырь, ковылявший по противоположной стороне в противоположную от нас сторону и заметивший нас лишь тогда, когда мы подходили к перекрестку возле банка. Мертвяк — грузный, седой мужчина в костюме с галстуком, направился к нам через дорогу пьяной походкой. Я, вспомнив, было, что во всех фильмах про зомби их убивали выстрелом в голову или любым подручным инструментом, но, опять-таки, нанося повреждения головного мозга, навернул мужика монтировкой по черепу, но на него это не подействовало. Здоровяк пер на меня как танк, но в быстроте реакции преимущество было на моей стороне. Проломив упырю череп в четырех местах, я вспомнил больницу и вломившихся в палату мертвецов, среди которых был один с половиной головы (половина лица и верхняя часть черепа отсутствовали), я оставил попытки вырубить его и решил его попросту обездвижить…

Когда автомобиль тронулся и стал плавно набирать скорость, бортовой компьютер отреагировал на препятствие и объехал ползавшего по проезжей части упыря с переломанными ногами и кистями рук.

Нас окружил сплошной лес из стеклянных и металлических мачт, в сравнении с которыми десяти и пятнадцатиэтажные дома медицинского центра казались мне карликами. Машина ехала по пустынным улицам. Ни одного человека на улицах не было. Ни живого, ни мертвого. Как будто сменили декорацию в театре. Как такое возможно?

— Юрий, смотри! — Женни указала пальцем вверх. За тонированным стеклом крыши автомобиля происходило нечто невероятное.

Небо над нами разделилось на миллионы мелких квадратиков — «пикселей», каждый из которых быстро менял оттенки палитры… Как будто небо — это монитор, и кто-то невидимый решил поиграть с регулятором контраста у себя в терминале…

Небо на наших глазах распадается на равные по размеру зернистые участки, на пластины экранов, размеры которых нам снизу невозможно с точностью определить. Перистые облака высоко в небе продолжают неспешно двигаться, перемещаясь… с экрана на экран!