Нил Стивенсон - Алмазный век [litres с оптимизированной обложкой]

– Дренажное отверстие, – пояснил Финкель-Макгроу. – Пожалуйста, не тревожьтесь. Я сегодня утром как раз проезжал мимо. Воды по щиколотку, диаметр отверстия – как раз для восьмилетней девочки. Проход несколько метров длиной – надеюсь, более захватывающий, чем опасный.

Фиона и Элизабет сбавили шаг, потрясенные открытием Нелл. Все трое исчезли в овражке. Через мгновение за стеной блеснуло стремительно удаляющееся огненно-рыжее пятнышко. Фиона взбежала на груду камней и теперь махала подружкам.

– Нелл отыскала потайной ход, но она осторожна и терпелива. Элизабет испугалась своего прежнего порыва, она чувствует, что сглупила, и, может быть, даже немного сникла. Фиона…

– Фиона, без сомнения, увидела волшебную дверь в заколдованное королевство, – сказала миссис Хакворт, – и сейчас, полагаю, страшно разочарована, что вы не населили его драконами и единорогами. Она и секунды не колебалась, прежде чем броситься в туннель. Мою Фиону не устраивает этот мир, ваша светлость. Она хочет жить в другом, где повсюду волшебство, сказки сбываются…

Голос ее сорвался, она нервно прочистила горло. Лорд Финкель-Макгроу взглянул на нее и увидел боль, промелькнувшую на мгновение и снова спрятанную. Он угадал недоговоренную часть фразы: « …и мой муж по-прежнему с нами» .

Двое всадников неспешно процокали по гравийной дорожке. Кованые железные ворота распахнулись. Сын лорда Финкеля-Макгроу Колин с женой выехали приглядеть за дочерью и ее подружками. Видя, что их присмотр больше не требуется, лорд Финкель-Макгроу и миссис Хакворт отвернулись от окна и машинально перешли к огромному, с гаражные ворота, пылающему камину.

Миссис Хакворт опустилась в кресло-качалку, лорд – привилегированный акционер – в изрядно потертое кожаное кресло с подголовником. Слуга налил еще чаю. Миссис Хакворт примостила чашку с блюдцем на колене, придерживая их ладонями, и почти заметным усилием взяла себя в руки.

– Я хотела спросить о судьбе моего мужа, хотя бы где он и что он, – сказала она, – однако из его общих и весьма осторожных слов могла заключить, что речь идет о поручении секретного свойства. Понимаю, если вашей светлости что-либо известно (а это с моей стороны не более чем догадка), то вы будете весьма осмотрительны в беседе на эту тему. Надеюсь, можно не говорить, что я и в меру моих слабых сил не посмею склонять вас к разглашению тайн, доверенных верховной властью.

– Давайте считать, что и вы и я поступим в соответствии с долгом, – произнес лорд Финкель-Макгроу с легкой ободряющей улыбкой.

– Спасибо. Муж продолжает писать мне, примерно по письму в неделю, но они составлены в самых общих выражениях. Последние месяцы в этих письмах все больше странных образов и чувств. Они… необычны. Я начала тревожиться за рассудок моего мужа и его способность предпринимать шаги, требующие здравых суждений. Поверьте, я без колебаний сносила бы его отсутствие столько, сколько потребует возложенное на него поручение, но эта неопределенность угнетает меня все больше и больше.

– Мне отчасти известны обстоятельства данного дела, и я не выдам никакой тайны, если скажу, что не вас одну изумляет продолжительность его отлучки, – промолвил лорд Финкель-Макгроу. – Если я не очень сильно ошибаюсь, те, кто задумывал эту миссию, и в мыслях не имели, что она продлится так долго. Быть может, ваши страдания немного смягчит весть, что, как предполагается, опасность ему не грозит.

Миссис Хакворт улыбнулась короткой вымученной улыбкой.

– Кажется, маленькая Фиона довольно легко переносит разлуку с отцом.

– Ах, но для Фионы он никуда и не уезжал, – сказала миссис Хакворт. – Это все книга, рактивная книга. Когда Джон, перед самым отъездом, дарил ее Фионе, он сказал, что книга волшебная и через нее они будут разговаривать. Конечно, я понимаю, все это чепуха, но она-то и вправду верит, будто отец читает ей сказки, даже играет с ней в воображаемом мире, и ей ничуть не скучно. Мне не хватает духу сказать, что это всего лишь компьютеризованная медиапрограмма.

– Я склонен полагать, что вы поступаете весьма разумно, оставляя ее в неведении, – сказал лорд Финкель-Макгроу.

– До сих пор это шло ей на пользу. Но время идет, она становится все более и более мечтательной, все с меньшей охотой возвращается к школьным занятиям. Она живет в вымышленном мире и счастлива в нем. Боюсь, когда она узнает, что фантазия – всего лишь фантазия, это станет для нее ударом.