Вера Огнева - Когда проснется Марс

Венок ложится на его голову. Нерон хочет повернуться, сказать нерадивому помощнику, чтобы не расслаблялся и держал до конца.

– Император знает о ваших заслугах, – говорит помощник, и грудь пронзает тонкая боль. Сперва она слабая, как укол, а затем разливается по телу. Легкие наполняет жидкость, Клавдий Нерон падает на спину. Венок, чуть прокатившись, замирает у ног убийцы.

Тот стоит, подняв руки. Точки прицелов бродят по его спокойному лицу, под закатанным рукавом чернеет клеймо. Имперская служба квесторов, успевает разглядеть Клавдий. Надо же, они узнали.

– Старший квестор Юлий Ветурий, Управление Ядра, – кричит убийца. – Действую на основании лицензии, выданной Императорским домом. Консул Клавдий Нерон устранен на основании закона о государственной измене. Если позволите, я покажу собранные мной данные…

Луцию не хватало воздуха. Странно, все системы работали исправно, сопло вентиляции дуло прямо в лицо, а дышать все равно было тяжело.

Хотелось «гелиоса», которого не было в радиусе нескольких тысяч километров. Этот радиус постоянно увеличивался по мере того, как корабль удалялся от Земли.

И пункт назначения до сих пор не был задан.

– Куда бы ты хотела полететь? – спросил он, развернувшись к Бритве. Та подняла на него спокойный взгляд.

– Куда-нибудь, откуда не видна эта блядская система. Желательно за пределы Империи.

– У нас не хватит топлива, – мягко напомнил Луций.

Бритва закусила трубочку, сжала пакетик с вином и всосала разом треть. Обритые перед операцией волосы теперь отросли и падали на лоб завитками. Красноватые блики габаритных огней освещали лицо с одной стороны, другая же половина находилась в глубокой тени – свет в рубке они выключили, создав тоскливое подобие интима. Все вместе производило жуткое впечатление, и Луцию захотелось опустить шторку иллюминатора. Оказаться в полной темноте, где можно только чувствовать.

– Лет десять не водил трансгалактические, – он разбил тишину.

Если точнее, последний опыт его вождения трансгалактического корабля был в академии, на тренажере.

Бритва вскинула бровь.

– Ну ты меня успокоил.

– Ничего сложного, – сказал он как можно увереннее. – Все делает автопилот.

Дерьмо, снова ляпнул что-то не то…

Луций отвернулся к панели управления. Щелкнул тумблерами и выставил маршрут. Была одна система, куда он летал еще в детстве: сплошь снега и водопады, а на склонах гор дышали теплом и дымом гостевые дома, вытапливали проталины. Луций смутно помнил свой восторг, когда впервые провалился по колено в сугроб. Он никогда не видел столько замерзшей воды, а там она падала с небес, таяла на языке…

Снова повисла тишина, вдруг понял он. В последнее время такое случалось все чаще.

– Ты помял мой аэроцикл, – напомнила Бритва.

– Я куплю тебе новый.

– Мне не нужен новый, мне нужен мой.

Она обожгла взглядом и крутанулась в кресле, спрятав лицо. Вообще вела себя странно с самого вылета, напряженная, как сжатая пружина. Может, и не нужно было ее увозить? Может, стоило оставить в покое, вдруг именно этого она хочет? Луций окончательно запутался.

Дерьмо.

Он проверил настройки автопилота. Ближайшие сутки вмешательство человека не требовалось.

Бритва допивала вино, повернувшись к нему спиной. Смуглое плечо под лямкой майки тускло блестело, жилка на шее подрагивала. Захотелось прижаться к ней губами, почувствовать биение языком. Пропустить тугие кудри через пальцы…

– Можно я отдам натурой? – спросил Луций.

Койка в каюте служебного челнока была рассчитана на одного, поэтому прижиматься пришлось тесно. Луций не был против. Амортизационный гель холодил вспотевшие спину и задницу. Бритва наоборот грела, обвив его тело ногами, прижалась горячим лбом к его плечу.

– Давай представим, что не было войны, – Луций услышал шепот и тут же выпал из наплывающей дремоты. – На этот месяц. Или на одну ночь. Что я из знатного рода патрициев, а ты много зарабатываешь.

Она провела кончиками пальцев по его животу. Луций поежился от щекотки, уставился в низкий потолок. На нем ровно зеленели индикаторы состояния челнока. Мерно гудела вентиляция.

– И мы лежим в спальне нашего особняка на верхнем уровне, скажем, Второй курии…

– Лучше Четвертой, – перебил он, чувствуя, как что-то заунывно щемит в груди. – Подальше от центра.

Подальше от его семьи.

Бритва хмыкнула.

– Хорошо, пускай будет Четвертой. И у нас есть дети. Или, может, мы ждем ребенка.