Сергей Волчок - В бой идут… Книга первая

Мы подтрунивали над Цитамолом, который после каждого упокоенного моба упоенно толковал о своей воинской крутизне. Мы подкалывали Семеновну, которая наконец-то вытащила из моба вожделенный лут, но шмотка оказалось специфической – брутального вида женские панталоны «с начесом», дающие +2 к силе. Мы, наконец, просто трепались ни о чем.

И все это как рукой сняло около семи вечера, когда Митрич вдруг сказал:

– Андрюха в игру вошел.

– Откуда знаешь? – немедленно спросила Светлана.

– Он у меня на карте отображается. Мы с полмесяца назад выставили этот режим, когда неожиданные нападения отрабатывали. Я его вижу, он меня нет. Я потом убирать не стал – удобно, а он, похоже, забыл.

– И где он сейчас? – спросил я – В Молодях?

– Нет, вышел из деревни, идет куда-то на север. Пойду-ка я к нему сбегаю!

– Я тебе пойду!!! – от избытка чувств Семеновна аж замахнулась на своего напарника. – Опять все испортить хочешь?

– Действительно, Сереж, что за детство! – возмутилась Светлана. – Договорились же, дай ему остыть!

– Да он меня и не увидит! – махнул рукой Митрич. – Охотник я вам или что? Понаблюдаю за ним немного и вернусь! Ну правда, я аккуратно! Мне тоже успокоиться надо!

И он как будто растворился в кустах, напоследок крикнув:

– Скелета тут без меня не угробьте! Хотя нет, без меня не качайте. Все, шабашьте, и валите в Молоди, там и встретимся!

На постоялый двор Митрич вернулся в состоянии, про которое обычно говорят «лица на нем нет». Мы как раз ужинали в обеденном зале на первом этаже.

– Что случилось? – тут же вскинулась Семеновна.

Митрич махнул рукой и сказал:

– Пошли в номер.

В номере же наш вояка без всяких разговоров включил запись ролика, снятого, судя по всему, им во время «проведывания». Появилось изображение Андрюхи, который шел по лесу. Парень был заметно напряжен, нервничал и постоянно оглядывался. Наконец, он вышел на поляну, где на пеньке сидел Эрик Бравый и правил на бруске меч.

– Привет! – сказал Андрюха.

– Привет, Лука! Че у тебя опять? Че за шпионские игры – «приходи один, никому не говори, письмо сотри…».

Андрей глубоко вздохнул, и, как будто сделав шаг с вышки, выдохнул явно заученную речь:

– Короче, Эрик, тема такая. Ты прямо сейчас идешь к Караташу и говоришь ему, что я хочу встретиться с ним по серьезному поводу. Очень серьезному. Скажи – речь пойдет о планах Badger-а на ближайший месяц. Если договоримся – можем оказаться друг другу очень полезными. Светиться я не хочу, поэтому если встреча будет, она будет сегодня ночью на моем бывшем участке. В три часа ночи. Нет – значит нет, не договорились. В дом меня проведешь ты, свиток сокрытия внешности и ника у меня есть. Говорить с Караташем будем один на один. В течение трех часов жду ответ: только одно слово, «да» или «нет». Если «да» – мы с тобой встречаемся здесь же, в половину третьего ночи. «Нет» – забыли и разбежались, других покупателей поищу.

Экран погас.

Митрич обвел нас цепким взглядом и сказал:

– Такие вот дела, мальчишки и девчонки. А также их родители. Предлагаю сейчас вздремнуть – ночью нам спать не придется.

__________

[143] «Милый, дорогой, любимый, единственный…» – фильм, поставленный в 1984 году режиссером Динарой Асановой, прославившейся созданием культовой советской ленты «Пацаны». [144] На самом деле радикюль – это просто женская сумочка мягкой формы в виде кисета на длинном шнуре или цепочке, украшенная вышивкой, стразами, бисером. [145] «212-85-06» – песня группы «Аквариум» из альбома «Дети Декабря». В тексте песни 212-85-06 – это ленинградский телефонный номер где-то на Васильевском острове. Многократно обыгрывался в самых разных песнях, книгах, клипах, фильмах и сериалах, чаще всего, естественно, питерских. [146] Совы нежные – интернет-мем, возникший после стихийной популярности песни французской группы Les Pires, которая исполнялась на ломаном русском языке с сильным французским акцентом. Припев в песне был следующим: «Вдруг слышу за собою совы нежные "У-юй"/У меня на душе стало веселее,/А-лай-лай-лай, стало веселее…»

Как это ни странно, но мы действительно пошли спать. Митрич нас погнал. Реальная опасность, как всегда, благотворно подействовала на нашего военного – он как будто помолодел, собрался, шумел, зыркал глазами и, конечно же, раскомандовался. Обсуждать Андрюшку он отказался категорически, заявив, что времени на всякие глупости у него нет, он уже все придумал, но времени в обрез, а ему еще уйму всяких дел переделать надо. Но и о планах своих тоже ничего рассказывать не стал, темнил и делал загадочное лицо. Девчонки на него, конечно, насели, но он, как ни странно, отбился: