Виктория Самира - AYENA

— Ваше величество, — Гаральд Райвен не побоялся встать во весь рост, невольно подражая жесту Кима, — я сейчас сужу не с позиции друга, а с позиции экономиста. Виктор Коннор воспитывался среди альварской аристократии. Он прекрасно знает нравы и обычаи элиты, он вхож в высшие круги и принят там как свой. И пока что лорд де Зирт — единственный представитель альвов в совете. При том, что альвы доминируют в ресурсной политике страны. Но общество продолжает отторгать их из-за слишком большой разницы в менталитетах. Чтобы защищать интересы стратегически важной общности, нужен тот, что был воспитан в этой культуре, а не просто назначен указом сверху. Ваше решение было идеальной тактикой. Я как экономист не стал бы его менять на менее выгодное.

— Меня так остроумно хвалит восходящая звезда имперской экономики? И диктует мне свои условия? Надо же, я польщен, лорд Райвен. Мы с вами мало пересекались, не доводилось воочию видеть вашу легендарную дерзость, на которую то и дело жалуются.

— Его величество недоволен вашим поведением, — ехидно заметил канцлер.

— Я этого не говорил, — сурово осадил император. — Попрошу вас не перевирать мои слова. Лорд Райвен, вы правильно мыслите, но постарайтесь сдержать свой характер. Я с удовольствием уделю вам время для приватной аудиенции. Обсудим проблемы Альварской автономии и перспективы бюджетообразования империи. А сейчас давайте продолжим по существу. Лорды и леди?

Получив разрешение, высокородные одновременно загомонили:

— В общем, какая вам разница, приемный или нет, права распространяются на всех лордов!

— Закон равен для всех!

— Люди не могут быть равны, люди вообще не равны по своей природе, они вообще не равны никак!

— Доктор Коди был уважаемым друидом!

— Он был преступником и наркоторговцем!

— Таких вообще нужно расстреливать без суда и следствия!

— Вы предлагаете в борьбе с наркотиками действовать, как эти мясники-каратели?

— Зато они обеспечивают реальный результат, — ввинтился в разговор до того молчавший де Зирт. — У нас количество жаждущих на порядок меньше, чем в соседних странах. При том, что вы прекрасно знаете, сколько каждый день диагностируется психических нарушений.

— Имперский референдум показал, — поддержал друга Ким, — что жители полностью согласны с этими методами борьбы. Хотя друидская общность не одобряет карательных методов. Мы за излечение преступников, а не за их убийство. Но один жаждущий может погубить сотни, даже тысячи невинных людей. И если есть возможность предотвратить эти преступления методом самого жесткого пресечения…

— А скольких еще может убить лорд Коннор, если ему позволить и дальше творить самосуд?

— Служба психологического контроля не выявила никаких нарушений, — напомнила матрона Шания. — Виктор действовал из других соображений. Вам прекрасно известно, из каких. Материалы дела и показания лорда изучили все.

— Неужели нельзя было сделать это как-то аккуратнее? — хмыкнул лорд Бетан.

— Ну, в целом, он прав… Но, если его отпустить, начнется революция. Это дестабилизирует ситуацию в стране. Он был поставлен защищать закон, а в итоге начал действовать как мясник. Если так пойдет дальше, мы свалимся в тотальное беззаконие.

— Сегодня, — снова взял слово Ким, — в городской больнице умер племянник одного из высших лордов. Я не буду упоминать имен. Но умер он от наркотиков. Вы пытаетесь скрыть эту информацию, но она становится все более известной.

— Общественное мнение, по данным статистики, уже всколыхнулось, — пискнул один из помощников канцлера.

— Рейтинг личной популярности лорда Коннора в народе значительно вырос после публикаций о той операции…

— Можно подумать, мы тут рассматриваем не закон, а общественное мнение! Кого оно интересует?

— Общество в последнее время много чем недовольно, — заметил де Зирт. — К этому костру уже осталось только поднести спичку.

Ким поймал взгляд императора. Бесконечно уставший, мечущийся, наполненный сомнениями. Несмотря на всю многослойную защиту артефактов, увидел его тело — изможденное, истерзанное, сбоящее. Император колебался. И Ким понимал, почему.

*****

Тагир чувствовал, что все идет не так. Все было плохо. Виктор Коннор был слишком положительным героем для того, чтобы внезапно сделать из него чудовище, заклеймить и отдать на растерзание палачу. Еще недавно он был героем газет и передач, а теперь что? Казнить его означало расписаться в своей слепоте. В провальности кадровой политики империи. Тагир должен был после такого отречься от престола, признав себя никчемным правителем.