Чайна Мьевилль - Нью-Кробюзон [Трилогия]

Посевные площади на палубах укрывались от непогоды и искусственно освещались. В старых влажных трюмах располагались плантации грибов и шумные вонючие стойла, набитые поколениями выносливых животных — порождений инбридинга. Под городом были подвешены проволочные клетки, наполненные ракообразными и рыбами, а также плоты — на них выращивались всевозможные водоросли, в том числе целебные.

С каждым днем Флорин все лучше и лучше говорил на соли и вскоре стал проводить больше времени с коллегами. Они заходили в таверны, игровые залы в глубине гавани Базилио. Иногда к ним присоединялся Шекель, который был рад разделить компанию со взрослыми, но чаще он в одиночестве отправлялся на "Кастор".

Флорин знал, что Шекель ходит к женщине по имени Анжевина. Она была служанкой или телохранителем капитана Тинтиннабулума, и Флорин еще ни разу не видел ее. Шекель, по-мальчишески запинаясь, рассказал о ней Флорину; тот слушал увлеченно и снисходительно, с грустью вспоминая собственную юность.

Шекель все больше и больше времени проводил со странными, увлеченными чем-то охотниками, которые жили на "Касторе". Как-то раз Флорин решил проведать его там.

Спустившись под палубу, Флорин оказался в чистом темном коридоре, куда выходили двери кают, — на каждой имелась табличка с именем обитателя. Флорин принялся читать: МОДИСТ, ФАБЕР, АРГЕНТАРИУС. Жилища товарищей Тинтиннабулума.

Шекеля он увидел в столовой вместе с Анжевиной.

Флорин был потрясен.

По его прикидке, Анжевине перевалило за тридцать, и, кроме того, она оказалась переделанной.

Шекель не говорил ему об этом.

Ноги Анжевины кончались бедрами. Она возвышалась наподобие удивительной ростральной фигуры над тележкой на паровой тяге. То был тяжелый гусеничный возок, наполненный углем и дровами.

Флорин сразу же понял, что она — не уроженка Армады. Переделки такого рода были слишком грубыми, причудливыми, неэффективными и жестокими, а потому осуществлялись только в виде наказания.

Он почувствовал расположение к Анжевине за то, что она мирится с капризами парнишки. Потом он увидел, с какой любовью она разговаривает с Шекелем, как наклоняется к нему (под странным — из-за повозки — углом), как заглядывает ему в глаза. И Флорин, потрясенный вновь, замер.

Флорин оставил Шекеля его Анжевине. Он не спрашивал, что происходит. Шекель, попавший в водоворот новых для него чувств, вел себя как мальчик и мужчина одновременно — то становился хвастливым и самодовольным, то, охваченный сильными чувствами, был тише воды ниже травы. Из немногословных рассказов Шекеля Флорину стало известно, что Анжевина попала в плен около десяти лет назад. Корабль, на котором она находилась, как и "Терпсихория", держал путь в Нова-Эспериум, и Анжевина тоже была кробюзонкой.

Когда Шекель возвращался домой в маленькие комнатки на левом борту старого судна, превращенного в мастерские, Флорин поначалу испытывал уколы ревности, а потом — раскаяние. Он исполнился решимости, насколько возможно, держаться за Шекеля, но не ограничивать его свободу.

Образовавшуюся пустоту он пытался заполнить, находя новых друзей. Он стал больше времени проводить с коллегами. Среди портовиков царил дух товарищества. Флорин участвовал в их непристойных шутках и играх.

Они открылись ему, приняли его в свой круг, рассказывая самые разные истории.

Он был новеньким, что давало им повод вернуться к старым историям и слухам, которые они слышали уже тысячу раз. Кто-нибудь упоминал про мертвые моря, кипящие приливы или короля мурен и обращался к Флорину: "А ведь ты, наверно, не слышал еще про мертвые моря, Флорин, — говорил он (или она). — Так вот, я сейчас тебе расскажу…"

Флорин Сак выслушивал самые необыкновенные истории морей Бас-Лага, легенды пиратского города и Саргановых вод. Он узнал о чудовищных штормах, пережитых Армадой, узнал, откуда взялись шрамы на лицах Любовников, как Утер Доул расшифровал код вероятности и нашел свой непобедимый меч.

Он был рядом с ними, когда случались счастливые события, — свадьбы, рождения, карточные выигрыши. И когда беды — тоже. Однажды после несчастного случая у женщины-какта отрезало полруки куском стекла: все сбросились, и Флорин отдал, сколько мог, флагов и глаз. В другой раз весь квартал погрузился в скорбь, узнав, что один из кораблей Саргановых вод, "Угроза Магды", затонул около пролива Огненная вода. Флорин горевал вместе со всеми, и его печаль не была притворной.