Серачин, напоминаю о нашем уговоре. Плата и инструкции прилагаются. Дер Гримнебулина и сообщников придется взять в пяльницу восьмого тэтиса. В девять вечера милиция задержит его по месту жительства. Тебе — обеспечить, чтобы Гримнебулин и все, кто с ним заодно, находились там с шести часов вечера. Во время рейда ты должен присутствовать, чтобы тебя не заподозрили в предательстве. Милиционеры видели твой гелиотип, кроме того, тебе следует быть в красном. Сотрудники сделают все возможное, чтобы избежать жертв, но гарантировать это невозможно, поэтому сам позаботься о своей идентификации.
Салли
Растерянно поморгав, Лемюэль оглянулся.
— Пяльница?.. Это же сегодня. — Он снова заморгал. — Они идут.
Айзек никак не отреагировал на слова Лемюэля. Он стоял напротив конструкции, а та двигалась под его пристальным взглядом, двигалась так, будто стеснялась.
— Айзек, как ты узнал? — выкрикнула Дерхан, и Айзек ткнул пальцем в конструкцию.
— Мне наколочку дали. Дэвид нас предал, — прошептал он. — Мой друг. Мы с ним пуд соли вместе съели, а сколько раз напивались вместе, а сколько раз буянили… И этот гаденыш меня продал. А я обо всем узнаю от дурацкой конструкции.
Он наклонился, чуть не прижался лицом к линзам машины.
— Ты меня понимаешь? — прошептал недоверчиво. — Ты что, на моей стороне? Постой, у тебя же аудиовходы есть, верно? Ну-ка, повернись… Повернись, если понимаешь меня.
Лемюэль и Дерхан переглянулись.
— Айзек, дружище… — устало начал Лемюэль и умолк, опешив.
Конструкция поворачивалась — нарочито медлительно.
— Что происходит, черт возьми? — растерянно спросила Дерхан.
К ней повернулся Айзек:
— Понятия не имею. Я о таких вещах слышал, но, сказать по правде, не верил. Эмэр — механический разум… Вот уж не думал, что сам такое увижу…
Он снова повернулся к конструкции. К ней приблизились Дерхан и Лемюэль и, поколебавшись, подошел Ягарек.
— Это невозможно, — вдруг сказал Айзек. — Слишком примитивная машина, самостоятельное мышление никак не потянуть. Невозможно.
Конструкция опустила остроконечный мусоросборник и подъехала к ближайшей кучке пыли. И тщательно вывела шипом:
«Возможно».
Все трое людей ахнули.
— Что за черт?! — вскричал Айзек. — Ты читать-писать можешь… Ты… — Он покачал головой из стороны в сторону и впился взглядом, холодным и жестким, в конструкцию. — Как ты узнала? И почему меня предупредила?
Впрочем, тут же стало ясно, что с выяснением придется обождать. Лемюэль вдруг глянул на часы и нервозно вздрогнул.
Минута понадобилась Лемюэлю и Дерхан, чтобы убедить Айзека: лучше всего сейчас же сбежать из мастерской вместе с конструкцией. Они получили ценнейшую информацию, и надо ею воспользоваться, а разгадки тайн оставить на потом. Айзек слабо протестовал, задавал конструкции вопросы, призывал адовы муки на голову Дэвида, поражался уму машинки. Он все же глянул под панель, на мотор чистильщика — увиденное еще больше сбило его с толку. Наконец ему передалась растущая тревога Дерхан и Лемюэля.
— Да, Дэвид — сволочь. Да, Айзек, конструкция — сущее чудо, — частила Дерхан, — только проку нам от этого чуда не будет, если сейчас же не сделаем ноги.
Но конструкция положила поистине драматический конец этому препирательству, снова разровняв пыль на полу и написав:
«Поздно».
Лемюэль соображал быстро.
— Я знаю в Гидде одно местечко, — сказал он. — Ночь там пересидим, а потом начнем строить планы.
Они с Дерхан забегали по комнате, опрастывая Дэвидовы шкафы и бросая в сумки все, что могло пригодиться. Оба понимали: скорее всего, сюда они уже не вернутся.
Айзек оцепенело стоял у стены. Рот был приоткрыт, глаза — потухшие. Он неверяще качал головой.
— Айзек, — крикнул ему Лемюэль, — а ну-ка, встряхнись. Собирай свое барахло, у нас меньше часа. Уходим, пока нам задницы не прищемили.
Айзек взглянул на него. Решительно кивнул и затопал по лестнице на второй ярус. Наверху снова замер в оцепенении — все никак не укладывалось в голове, что его предали.
Через несколько секунд вверх по лестнице молча двинулся Ягарек. Застыл позади Айзека, откинул капюшон.
— Гримнебулин, — прошептал он так тихо, как позволяло птичье горло, — ты думаешь о своем друге Дэвиде.
Айзек резко повернулся к нему:
— Этот гад мне больше не друг.
— Но он был твоим другом. И ты думаешь о предательстве.
Несколько секунд Айзек молчал, затем кивнул. Снова на его лицо вернулась гримаса изумления и ужаса.
Читать дальше