Джеймс Лучено: Лабиринт зла

— Господа, советую держать под рукой дыхательные аппараты. Скорее всего, нам не придется проникать глубоко в колонию, но и в других помещениях есть возможность наткнуться на распыленные в воздухе споры.

Оби-Ван свел брови:

— Они ядовиты, сержант?

— Нет, сэр. Но известно, что споры оказывают неблагоприятное влияние на людей.

— Какое влияние? — спросил Энакин.

— Чаще всего оно описывается как «психическое расстройство», сэр.

Оби-Ван взглянул на Энакина:

— Тогда советую сделать так, как он говорит.

Пальцы его левой руки как раз извлекали из подсумка на поясе портативный двухбаллонный дыхательный аппарат, когда по пещере пронесся шквал бластерных выстрелов. Двое солдат получили попадания в грудь и рухнули на землю.

Источник внезапной стрельбы обнаружился в устье узкого бокового тоннеля, который закрывала подъемная дверь. Энакин уже несся к ней сломя голову: сжимая световой меч обеими руками, он отбивал выстрелы внутрь тоннеля.

Оби-Ван отпрыгнул в сторону, подняв клинок, чтобы отразить два выстрела, разминувшиеся с Энакином. Первый — он вернул обратно к источнику, второй — отразил вниз под замысловатым углом. Ударившись о плотно укатанный пол, отраженный выстрел срикошетил в одну из стен, затем в потолок, к другой стене, обратно в пол — и ударил прямиком в пульт управления дверью тоннеля.

Прибор замкнуло, рассыпав дождь искр, а толстая металлическая плита упала из гнезда в стене и с глухим стуком ударилась об пол, заперев тоннель.

Энакин деактивировал меч и бросил на Оби-Вана одобрительный взгляд:

— Здорово сделано, учитель.

— В этом прелесть Третьей формы, — с наигранной небрежностью ответил Оби-Ван. — Попробуй как-нибудь.

— Уклонение от ударов — это ваш конек, — сказал Энакин. — Я предпочитаю чуть более прямолинейный стиль.

Оби-Ван закатил глаза:

— Твой конек — преуменьшение, Энакин.

— Генерал Кеноби, — окликнул его связист из противоположного угла пещеры, — разведка сообщает, что наместник Ганрей и его свита направляются к ангарам. Их защищают боевые супердроиды, группа которых в данный момент приближается к нам.

Энакин стремительно повернулся к Оби-Вану:

— Кто-то из нас должен отвлечь дроидов.

— Кто-то из нас, — повторил Оби-Ван. — Разве мы это уже не проходили?

— В этом вся прелесть нашего сотрудничества, учитель. Вы отвлекаете телохранителей, я хватаю Ганрея. Эта тактика нас еще не подводила, так ведь?

Оби-Ван поджал губы:

— С определенной точки зрения, Энакин.

Энакин нахмурился:

— Прекрасно. Тогда на этот раз приманкой буду я.

— В этом нет смысла, — быстро сказал Оби-Ван, покачав головой. — Мы с тобой разделимся.

Энакин не смог сдержать улыбку:

— Я знал, что вы прислушаетесь к голосу разума, учитель. — Он отобрал четверых спецназовцев. — Вы пойдете со мной.

— Есть, сэр! — хором отчеканили они.

Оби-Ван, Коди и остаток седьмого подразделения направились к шахтам турболифтов. Не пройдя и пяти метров, Оби-Ван остановился и резко обернулся:

— Энакин, я знаю: Ганрей кое-что задолжал нам, но сейчас не время сводить личные счеты. Он нужен нам живым!

«Простите, но сейчас как раз самое время свести личные счеты», — решительно сказал себе Энакин, наблюдая за тем, как Оби-Ван, Коди и четверо солдат исчезают в кабине турболифта. Это необходимо, потому что тринадцать лет назад Нут Ганрей послужил причиной множественных бед планеты Набу.

Необходимо, потому что три года назад Ганрей нанял Дженго Фетта, чтобы убить Падме: сперва к ней на корабль подложили бомбу, затем в сенаторские апартаменты Падме на Корусанте оборотень подбросил пару коухунов.

Женщина, которую Энакин любил больше всего на свете. Его жена. Самая большая и самая светлая из его тайн. И даже Оби-Ван не знал, как много она для него значит.

В конце концов, не стоит забывать и о том, что произошло на Джеонозисе: показной суд, приговор, казнь, которая должна была состояться на арене…

Даже если забыть обо всем этом — чего явно хотел Оби-Ван, — сведе́ния личных счетов все равно не избежать — хотя бы по той причине, что Ганрей присоединился к Дуку и сепаратистам и война, которую они развязали, превратила в руины тысячи миров.

Единственным выходом Энакину виделась смерть главарей сепаратистов. Такой выход существовал всегда, вопреки возражениям некоторых членов Совета джедаев, которые еще верили в мирную развязку. Вопреки попыткам Сената связать руки Верховному канцлеру Палпатину, чтобы эти продажные политиканы продолжали получать доходы, набивая карманы своих шелковых мантий взятками от безнравственных корпораций, которые поддерживали военную машину. Продолжение конфликта им было необходимо, чтобы продавать обеим сторонам оружие и корабли.