Он поддерживал контакт еще несколько мгновений, надеясь не разбудить ее и вновь восторгаясь странным ощущением нерожденных детей у нее под сердцем. Они действительно несли в себе наследие Скайуокеров; одно лишь то, что он мог их чувствовать, означало, что их Сила невероятно велика.
По крайней мере, он так предполагал, надеясь, что когда-нибудь ему предоставится шанс спросить об этом Бена.
Но теперь такого шанса у него больше не было.
С трудом сдерживая внезапно подступившие слезы, Люк разорвал контакт. Кружка в его руке остыла; допив остатки шоколада, он в последний раз посмотрел вокруг — на город, на облака… и мысленно — на далекие звезды, вокруг которых вращались планеты, где жили люди. Миллиарды людей, многие из которых все еще ждали свободы и света, обещанных им Новой Республикой.
Он закрыл глаза, и вместе с ярким светом ушли и столь же яркие надежды. «Ни у кого нет волшебной палочки, которая могла бы сразу сделать все лучше», — устало подумал он.
Даже у джедая.
* * *
С-ЗРО, шаркая, вышел из комнаты, и Лея Органа Соло, устало вздохнув, снова откинулась на подушки. «Половина победы — лучше, чем ничего», — промелькнула у нее в голове старая поговорка.
Старая поговорка, в которую она ни на минуту не верила. Половина победы, по ее мнению, означала также половину поражения.
Она снова вздохнула, ощутив мысленное прикосновение Люка. Как она и надеялась, встреча с С-ЗРО развеяла его мрачное настроение, но стоило дроиду уйти, как им снова овладела депрессия.
Возможно, ей стоило пойти к нему поговорить. Узнать наконец, что его так тревожит последние несколько недель.
— Все в порядке, — прошептала она, мягко поглаживая живот. — Все в порядке. Я просто волнуюсь за вашего дядю Люка, только и всего.
Толчки в животе постепенно утихли. Взяв с тумбочки наполовину заполненный стакан, Лея допила его содержимое, стараясь не морщиться. Теплое молоко отнюдь не входило в перечень ее любимых напитков, но, как оказалось, оно быстрее всего успокаивало периодические приступы тошноты. Врачи объясняли, что самое худшее должно миновать в ближайшие дни, и она страстно надеялась, что они правы.
Из соседней комнаты послышались легкие шаги. Быстро поставив стакан на тумбочку, Лея свободной рукой натянула одеяло до подбородка и попыталась с помощью Силы погасить лампу у кровати.
Лампа даже не мигнула. Скрежеща зубами, Лея попробовала еще раз, и опять ничего не получилось. Ей все еще недоставало умения владеть Силой настолько точно, чтобы повернуть выключатель. Высвободив руку из-под одеяла, она потянулась к лампе.
В другом конце комнаты открылась дверь, и на пороге появилась высокая женщина в халате.
— Ваше высочество? — тихо позвала она, отбросив падающие на глаза блестящие светлые волосы. — С вами все в порядке?
— Входи, Винтер, — вздохнула Лея. — Ты давно подслушиваешь под дверью?
— Я вовсе не подслушивала, — почти обиженно ответила Винтер, скользнув в комнату. — Я увидела у вас под дверью свет и решила, что, может быть, вам что-нибудь нужно.
— Со мной все хорошо, — заверила ее Лея. Эта женщина не переставала ее удивлять: спросонья, в старом халате, с растрепанными волосами, Винтер тем не менее выглядела более царственно, чем удавалось самой Лее в лучшие времена. Еще когда они были детьми на Алдераане, не раз случалось, что прибывавшие с визитом ко двору наместника принимали Винтер за принцессу Лею.
Вряд ли об этом забыла и сама Винтер. Если уж она могла запомнить наизусть содержание целого разговора, то вполне в состоянии была восстановить в памяти все случаи, когда ее путали с принцессой.
Лея часто задумывалась о том, что сказали бы остальные члены Временного Совета, если бы знали, что молчаливая помощница, сидевшая рядом с ней на официальных встречах или стоявшая рядом во время неофициальных бесед в кулуарах, на самом деле фиксирует в памяти каждое произнесенное слово. Некоторым, вероятно, это нисколько не понравилось бы.
— Вам принести еще молока, ваше высочество? — спросила Винтер. — Или печенья?
— Нет, спасибо, — покачала головой Лея. — Желудок меня сейчас особо не беспокоит. Просто… в общем, я волнуюсь за Люка.
Винтер кивнула:
— Все из-за того же, что тревожит его уже несколько недель?
— Так давно? — нахмурилась Лея.
Винтер пожала плечами.
— Вы были слишком заняты, — как всегда дипломатично ответила она.
— И не говори, — сухо усмехнулась Лея. — Не знаю, Винтер. Просто не знаю. Он сказал С-ЗРО, что тоскует по Бену Кеноби, но я прекрасно понимаю, что дело не только в этом.
Читать дальше