Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

— Дьюланна!.. Эй, Дьюланна! — негромко позвал парнишка. — Это я. Пришел попрощаться.

Рослое косматое существо, которое, вооружившись скалкой, вело с тестом неравный бой, с вопросительным рычанием повернуло голову.

По-настоящему Дьюланну звали Дьюланнамапия, и она была Хану лучшим другом с тех пор, как попала на борт «Удачи Торговца». Случилось это лет десять назад, когда мальчику было примерно девять. Юный кореллианин не имел ни малей-шего понятия о годе своего рождения, как и о родителях. Если бы не Дьюланна, он не узнал бы даже собственной фамилии.

Хан не умел говорить на языке вуки, хотя не раз пытался воспроизвести лай, рычание, ворчание и поскуливание, после чего горло саднило, а сам он чувствовал себя дурак дураком. Но понимал он его прекрасно. Со своей стороны, Дьюланна так и не осилила общегалактического, хотя понимала его не хуже родного. Поэтому общение между мальчиком и пожилой вуки, как правило, было оживленным, беглым, беспроблемным, но — занимательным.

Хан давно привык и не задумывался, как их беседы выглядят со стороны. Они с Дьюланной просто... разговаривали. И превосходно понимали друг друга. А сейчас он демонстрировал поварихе украденное оружие — осторожно, чтобы даже случайно не направить бластер в сторону Дьюланны.

— Во-во! Именно сегодня ночью. Все, сваливаю с «Удачи Торговца» и назад ни за что не вернусь.

Вуки озабоченно рыкнула, продолжая рассеянно и привычно раскатывать тесто. Хан кривовато ухмыльнулся:

— Ты без толку волнуешься, Дьюланна. Конечно же, я все продумал. Скафандр я спрятал в шкафчике рядом с ангаром для грузовика-автомата, а там сейчас грузят корабль. Грузовик, как только его заправят, уйдет как раз туда, куда мне и надо.

Не прекращая возиться с тестом, повариха вопросительно гавкнула.

— На Илизию, — пояснил Хан. — Я же тебе рассказывал, забыла? Колония-монастырь близ космоса хаттов, там дают убежище паломникам со всей Галактики. Там Шрайк меня не достанет. И еще, вот смотри...

Он протянул вуки небольшой диск с голографической записью.

— Им нужен пилот! Я уже кинул им сообщение, что еду для собеседования. Все оставшиеся кредиты потратил.

Дьюланна негромко заурчала.

— Э нет, прекрати-ка, — запротестовал Хан, наблюдая, как повариха выкладывает тесто на противень и ставит в печь. — Все со мной будет в порядке. Разживусь деньгами... где-нибудь тут, на корабле. Не тревожься, Дьюланна!

Не обращая на его вопли никакого внимания, вуки зашаркала в угол камбуза; несмотря на почтенный возраст, двигалась волосатая сутулая повариха с удивительной ловкостью и проворством. Дьюланне было почти шесть сотен лет, насколько знал Хан. Много даже для долгожителей-вуки.

Повариха исчезла за дверью в свою конурку, а через минуту появилась вновь, сжимая в когтях мешочек, связанный из шелковистой нити, очень возможно, что из собственной шерсти, если судить по виду.

Настойчиво поскуливая, Дьюланна протянула мешочек мальчику.

Хан опять замотал головой, по-детски спрятав руки за спину.

— Нет! Твоих сбережений мне не нужно! На что ты купишь билет на Илизию?

Повариха склонила голову к плечу и фыркнула.

— А ты что думала? Ты что, не приедешь ко мне, что ли? Ты что, думаешь, я оставлю тебя гнить в этом гробу, да? Шрайка с каждым годом все больше сносит с курса. На борту небезопасно. Вот доберусь до Илизии, устроюсь и сразу же пошлю за тобой. В монастыре Шрайк не посмеет нас тронуть.

Дьюланна запустила когти в вязаный кошель и пересчитала кредиты. Поделила деньги и часть вручила своему малолетнему другу. Хан сдался.

— Ну-у... ладно. Но это в долг, ясно? Я верну. Илизианские жрецы предлагают большие деньги.

Вуки заворчала, соглашаясь, протянула тяжелую лапу и взъерошила пареньку шевелюру, приведя ее в восхитительный беспорядок.

— Эй! — возмущенно завопил Хан; пусть повариха старалась как лучше, но не всегда рассчитывала силу. — Я только что причесался!

Дьюланна выдала восторженный рокот, и Хан негодующе выпрямился.

— Это кому здесь хорошо всклокоченным? Кто тебе сказал, что мне так лучше? Сколько раз повторять, что у людей «неряшливый» — не похвала?

Возмущение испарилось само собой, как не бывало, стоило Хану взглянуть на повариху. Он же еще так долго не увидит ее пушистую любимую мордочку и ласковые синие глаза! Дьюланна была самым близким и зачастую единственным другом. У Хана защемило сердце.

Не сдержавшись, юный кореллианин неистово обнял вуки, зарылся в теплую мягкую шерсть; головой Хан едва доставал поварихе до груди, а ведь когда-то он не дотягивался взъерошенной макушкой до талии.