Дмитрий Шмокин - Проклятый код

— Что в имени моем тебе?

Через некоторое время машина остановилась, издав протяжный скрежет, перевернулась на крышу. Ее задержал огромный, как гигантский карьерный самосвал, торчащей из земли кусок скалы.

Я пришел в себя и огляделся.

Передо мной лежала Кира.

Она, широко открыв глаза, смотрела на меня. Ее голова со слипшимися от крови прядями волос, была неестественно вытянута и заломлена. Казалось, она хотела посмотреть куда-то дальше меня, но шея не выдержала и переломилась. Из ее рта толчками шла кровь. Неожиданно я увидел нечто очень страшное — я увидел, как из нее уходила жизнь. Я видел, как распадались в ее мозге клетки нейронов, и он лишенный кислорода, становился бесполезной омертвелой массой. Я видел, как угасали миллиарды электрохимических импульсов создававших ее сознание. Но я увидел и другое, противоположное страху — совершенно неожиданно для меня, в течение всех этих страшных изменений, ее сознание оставалось спокойным. Я увидел нечто очень необычное — яркий свет там, где находился ее мозг. Вспышка, ставшая ярким сиянием, она вытянулась в бесконечное пространство долгой мерцающей линией, путь в бесконечность.

— Я вижу, — сказала она очень тихо, булькающим от идущей из гортани крови, голосом, — я ухожу.

Потом она сфокусировала свой взгляд на мне, улыбнулась, внезапно зрачки ее глаз резко расширились и сияние исчезло. Мозг умер. Все в организме, что в нем осталось живого, начало готовится к переходу, к последнему акту жизни — к смерти. Клетки организма, все еще имея в себе накопленные запасы веществ для своего существования какое-то время продолжали действовать, делиться, но уже начался неизбежный процесс смещения кислотно-щелочного баланса организма в сторону увеличения кислотности — ацидоз. Эта остаточная деятельность не была управляемой жизнью, а лишь агонией. Сразу после смерти мозга свою работу прекратило сердце. Кровяной поток, великая река жизни всего организма, застыла. Кровь начала густеть и из-за разрушения эритроцитов терять свой красный цвет, поэтому лицо Киры, которая продолжала смотреть на меня, мертвыми глазами приобрело бледный белый оттенок. Легкие, поврежденные при падении машины, наполнились кровью, их движение прекратилось, они больше не насыщали кровь кислородом, остановив газообмен. Органы через отмирающую, но еще жизнеспособную нервную систему «посылали» лихорадочные сигналы «запрашивая» от центральной нервной системы биологические алгоритмы для своей деятельности. Но мозг был уже мертв, поэтому не получая в ответ ничего, они останавливали свою жизнедеятельность. Клетки разрушались, распадались и умирали, в них прекращался процесс деления. ДНК становилась бесполезной частью организма, превратившись в черные скрученные нити с множеством разрывов. Я тогда еще не был тем, кто я сейчас, но тогда я впервые видел, как нечто живое превращается в абсолютное ничто.

Кумвитаи были созданы людьми для управления материей жизни, процессами в живых организмах. Человек, боясь смерти, не дал нам понимание того, что рождение и смерть две части одного важного события — жизни. Это было наше странное проклятье не принимать смерть, как часть жизни. Ведь я как видящий жизнь, сейчас, понимаю, что нет жизни без смерти. Люди создавали нас, отчаянно взывая к помощи своего разума, надеялись с помощью него исключить смерть из своей вселенной. Попрать неизбежный конец всего сущего. И им удалось создать нас, как часть своей антропогенезной мечты, ответ на тысячелетние геронтологические поиски, то, к чему хомо сапиенс стремился всю свою историю — мы кумвитаи не можем умереть. Именно за это они нас возненавидели за то, что им не доступно, потому что мы совершенное порождение их разума, следующая эволюционная ступень, а они так и остались неразрывной частью биосферы третьей планеты от звезды типа желтый карлик. Но они знали, что нас можно убить и они впоследствии стали нас убивать, создав жутких существ персекуторов. Так погибла моя жена.

После аварии я вылез через разбитое стекло. Я долго смотрел на два переломанных падением машины тела, чувствуя, как во мне формируется нечто, очень сильное, с самыми невероятными возможностями.

— Что в имени моем тебе?

Этот голос прозвучал так сильно, так громко так словно это было не только частью меня, но и частью всего мира.

— Атрайе! — ответил я, не осознавая и не понимая причин, почему я произношу это слово.

Мир вокруг всколыхнулся невероятной волной, мое сознание перестало быть метафизической, неосязаемой субстанцией моего мозга, оно подобно сильнейшему излучению пронзило всю живую и не живую материю. Это дало мне невероятное чувство присутствия всего мира во мне. Если бы можно было раствориться во всем, что было вокруг меня, присутствовать в каждой молекуле, отдать каждому существу часть электрохимического импульса из моего сознания, часть моей жизненной энергии, чтобы оно стало также частью меня, то я бы смог это сделать здесь и сейчас. Я видел невероятным образом свое отражение свое присутствие во всем, что меня окружало. Я был всей Вселенной, но при этом оставался человеком.