Дмитрий Шмокин - Проклятый код

— А вот и твоя женщина Иван. Ну, скрепим сделку? — весело воскликнул торговец.

Иван пожал руку.

— Помни, не пытайся меня нае***ть, — напомнил он ему, потом посмотрел ему в глаза и спросил, — а ты не боишься, что я могу сбежать с этими деньгами?

Торговец рассмеялся.

— Иван, это будет твоя самая страшная ошибка, совершенная в жизни. Поверь мне, лучше тебе этого не делать. Иначе ты и твоя подружка познакомитесь с Бютючи. Ни кто лучше него не свежует человека подвешенного на крюках в его скотобойне. Но по совместительству он еще в некотором роде ученый генетик.

Он добродушно кивнул, похлопал Ивана по плечу, потом развернувшись на одной ноге, словно балерина, пошел к своей машине. Я лишь услышал обрывок тихо оброненной им фразы.

— Jebem ti krv.

Встреча с торговцем живым товаром изменила Ивана в другую сторону, но больше всего на него повлияли деньги, лежащие в сумке на заднем сиденье. Он стал веселым, добродушным, часто шутил, обнимал Киру. Иван сидел за рулем с улыбкой на лице и мечтательно смотрел «в никуда». Но в противоположность ему женщина становилась с каждым часом все более мрачной и задумчивой. Глядя на нее казалось, она потеряла не просто интерес к жизни, а потеряла жизнь в себе. На все вопросы Ивана, Кира отвечала очень вяло, чаще односложными ответами, а иногда вообще не реагировала на обращение к ней. Большую часть пути она безучастно смотрела в окно, бессмысленно скользя взглядом по небольшим холмам, залитым солнцем и по сизым предгорьям на горизонте. Она пыталась о чем-то размышлять. Вела внутреннюю напряженную борьбу в своем сознании. Я видел эту борьбу в скрытых ото всех эмоциональныхвсплесках психологического опустошения, страха, неуверенности.

До Косово оставалось несколько часов пути, когда случилась трагедия.

Холмистая местность юго-восточной Европы незаметно стала гористой, и дорога запетляла среди отвесных скал с одной стороны, а с другой стороны она ограничивалась опасной каймой покатых обрывов наполненных огромными камнями. Дорожные знаки свидетельствовали, что мы въезжаем на территорию румынских гор и, миновав знаменитый своей протяженностью и мрачностью туннель Трансфэгэрашского шоссе, мы очутились в окружении дивного горного массива Бихор. Я впервые видел такую красоту — горные пики были покрыты густой хвойной и лиственной растительностью, отчего казалось, все вокруг наполнено острыми изумрудными волнами и мы двигались по этим волнам, поднимаясь и опускаясь по замысловатому серпантину дороги. Здесь было много жизни. Она наполняла каждый миллиметр поверхности. Я хотел протянуть руку в открытое окно, чтобы коснуться всего, что нас окружало. Так я мог бы соединиться с великой материей, с тем, что представляет ее самую активную форму существования. Я снова начинал слышать в себе голос. Но этому не суждено было сбыться.

— Мы не должны этого делать, — сказал неожиданно Кира, все также продолжая безучастно смотреть в окно.

— Я не понял о чем ты? — спросил Иван, отвлекшись от дороги.

— Я говорю, мы не должны этого делать. Поворачивай обратно!

— Ты чего? Совсем рехнулась! — закричал на нее Иван, — что, черт возьми, на тебя нашло?

— Мы совершаем с тобой ужасную вещь!

— Совесть проснулась?

Кира повернулась к своему спутнику. Ее взгляд был тверд, она непреклонно смотрела на Ивана.

— Не важно.

— Поздно, — прошипел он в ответ.

И прибавил газу.

— Слишком поздно на тебя снизошло. Мы уже взяли деньги.

— Так верни их.

— Я этого не хочу!

Закричал на нее Иван.

— Понимаешь, я этого не хочу! Я хочу продать этот проклятый кусок мяса, что сидит на заднем сиденье. Потому что я хочу получить деньги! Много денег! Да и ты мне не нужна. Я таких, как ты теперь могу купить целый десяток! Лучше тебя, с большими сиськами. Девок, которые не будут постоянно ныть, а выполнять только мои желания.

Кира вцепилась в его руку.

— Мерзавец, я тебе сказала, поворачивай обратно, я не дам тебе сделать этого.

— Отпусти проклятая дура! — завопил Иван, стараясь освободиться от ее рук.

В ответ на его действия машина вильнула, захватив левым колесом кромку дороги. Раздался хруст мелких камней летящих из под колес. Иван потерял управление и автомобиль резко сорвался вниз, налетая на огромные валуны. Машина с силой билась об них, теряя пластиковые части корпуса, которые, как брызги разлетались в разные стороны. Так она летела более сотни метров вниз, кувыркаясь и сминая элементы кузова. Нас швыряло по салону как тряпичных кукол. Никто не издал ни единого звука — почти полное молчание, кроме сдавленных тихих стонов, заглушаемых грохотом, скрежетом, шуршанием землю о кузова, стуком разбитого стекла, хрустом сломанных костей, рвущейся кожи. Я чувствовал, как в моей голове пульсирует точка, от которой по всему телу идут сильные импульсы, пронзающие каждый мой нерв. Именно эта пульсация не давала получить мне смертельные увечья. И я чувствовал, как нарастает громкость голоса во мне.