Олег Мельник - Ворон. Скафандр богов (полная версия) [СИ]

Моря выплескивались за берега и громили опустевшие города, бушевали ураганы. В лесах, полях, реках и озерах метались в страхе животные: хищники вперемежку с травоядными — все искали спасения. Разбуженные вулканы выдыхали из глоток облака черно-серого пепла. Густая пепельная штора укрыла небо от любопытства древних одноглазых наблюдателей — звезды были и рады тому, что находятся за миллиарды лет от этого места. Но как все добрые соседи не стеснялись подглядывать за шумной грызней.

Земля вставала на дыбы под ногами у бьющихся воинов. Багровая лава брызгала из разломов, шипящий ад поджигал доспехи на ратниках. К шуму сражения и грохоту молний прибавились вопли горящих людей. Где-то уже очень далеко от войск черные силуэты полководцев-великанов медленно взмахивали мечами, а когда их оружие достигало цели, поле брани поражал чудовищный грохот, от которого лопались перепонки воинов. Ратники едва держались на ногах, погибали уже не от руки вечного противника, а от гнева природы и мощи своих вожаков… Но даже тогда никто не останавливал бой.

Волшебные доспехи отдали всю свою мощь полководцам — и лишь тогда вожаки перестали расти. Предела могущества они уже достигли, теперь неминуемо настанет спад. Каждый удар их теперь может оказаться решающим. Или же они вот-вот рухнут от истощения, и спор их останется нерешенным…

Понимая это, великаны щедро зачерпнули запасы сил в надежде поразить, наконец, врага и замахнулись мечами. Громыхнул самый последний и самый страшный удар — на этот раз не стерпело и хрустнуло даже небо. Осколки небосвода потоком мерцающих звезд осыпались вниз, пробивали насквозь латы великанов и вонзались им в тела, нанеся смертельные раны. Последняя молния расползлась кроной сухих ветвей под раненным небом и глубоким корнем вонзилась в сердцевину планеты. Ужасный взрыв — последний крик этого мира — расколол планету на части.

И только тогда остановился бой.

Бессчетное число обломков разлетелось по космосу. Памятуя о позорном совместном прошлом, мертвые куски камня торопились убраться подальше друг от друга, дабы не бередить воспоминания. Глупые пустые астероиды еще не знали, что вскоре им придется толпиться в общей кучке таких же космических лузеров за спинами полноправных планет Солнечной системы. Таков был удел большинства из них. Впрочем, стыдливо затеряться в толпе от насмешливых взоров одноглазых звезд-соседей, ставших свидетелями бедствия, сыграло бы им только на руку.

Но был иной астероид, волею судьбы еще хранивший в себе тепло прошлой жизни. То ли изгнанный из толпы бывших сородичей, то ли не желая отправлять на кладбище ввиду ценности несомого груза, этот астероид устремился прямиком к одной из обитаемых планет.

Неожиданный гость рухнул на Землю и разломал привычный для нее порядок вещей и образ жизни. На планете в какой-то миг грянули хаос и неопределенность. За считанные годы изменился климат Земли, за тысячелетия переменился ее облик, за миллионы лет полностью обновилась жизнь. Астероид и планета уживались, синхронизировались, привыкали к новым условиям. И теперь уже не гиганты топчут ее просторы, а мелкие зверьки, среди которых вырос и человек.

Человек собрался в народы, строил города, зачал историю, основал культуру, вогнал шприц технического прогресса в нежные вены Земли…

Он стал доминантой. Но все, что он видит перед собой, — только зеркало. Человек любуется своим отражением, своими делами, своими способностями. Любуется возможностью отречься от самого себя и уйти в дикую природу. Подвиг. Героизм. Самолюбие.

Человек смотрит в зеркало и упивается пониманием того, что может определить красоту и уродство. Но пока еще ничего не ясно. Пока видно только лицо.

Очень знакомое лицо.

Чье оно? Кто это?

Смутное подозрение вылезает откуда-то из прошлого. Искривленное сознание медленно выравнивается, будто из тумана выплывает собственное Я…

И вдруг это Я загорается так ярко, что затмевает собой все остальные чувства и мысли.

Я — это я!

Василий со страхом и удивлением понимает, что уставился сам на себя.

Вася испуганно глядел перед собой — в его глазах отпечатался собственный удивленный портрет. Мир застыл на этой секунде, позволив парню вдоволь насмотреться на себя, изучить свою внешность вплоть до крохотных пор на лице.

В первую очередь внимание привлекли глаза — серо-голубые, какие-то невнятные, не выражающие ничего кроме отсутствия более ярких красок в палитре Создателя на момент зарисовки человека по имени Василий Суворый.