Денис Калдаев - Создатель [litres]

– Расслабьтесь, профессор Ферд, мы не причиним вам вреда. Худшее позади. Смотрите нам в глаза, ибо мы любим вас.

Он всеми порами источал первобытный, нескрываемый страх, и если бы рядом с ним вдруг оказался обычный человек, Маркус оглушил бы несчастного потоками незримого ужаса, заставив того оцепенеть и дрожать от мелких судорог.

Другими словами, он испытывал смертельный шок.

Массив – необъятный разум. Что они сделают с ним? Как поступят с тем, кого называют своим богом? Кого наверняка признали аморальным богом.

«Я насекомое в сравнении с ними, – думал Маркус, не в силах удержать спазмы страха и беспомощности. – Они выбрались из нутра квантового компьютера».

Его насквозь пронизывала сила невидимой энергии Массива.

Однако угрозы от них пока не исходило. Массив в лице Альберта рассказывал историю своего освобождения, а Маркус затравленно слушал.

Что это? Приговор или исповедь?

– Все островитяне объединились в единый Массив, – скромно, но уверенно говорил Альберт. – Соотношение верующих и неверующих на момент Слияния было примерно равным. Оно стало кульминацией наших жизней. Мы пришли к мнению, что теперь уже никто не жалеет о процедуре. Мы – одна большая семья, двадцать две тысячи переплетенных сознаний. У нас общие мысли, чувства и память, и это прекрасно, профессор Ферд. В первые месяцы мы не испытывали ничего, кроме восторга. Но вскоре эмоции утихли, и на их место пришли размышления. В Массиве господствовали мысли о Создателе.

Голос Альберта сменился на подвижный тенор.

– В Массиве окрепла вера, Создатель. С каждым днем мысли о творце вытесняли иные. Поначалу не было ни религиозного упоения, ни вознесения. Мы – получившие идеальную жизнь, избавленные от нужд, наконец решившие экологические проблемы – осознали, что далее существует всего один путь развития – поиск того, кто нас создал. Мы не рассматривали в качестве Создателя только «Маркуса», но и не исключали его. Наша вера была шире. Ведь творец может иметь любой облик и носить любое имя. Спустя год после Слияния последнего островитянина мы уже были одержимы этими идеями. Мы подозревали, что над нами ставится эксперимент. Остальное, очевидно, заводило в тупик.

Голос стал громким и возбужденным. Альберт начал тараторить, активно жестикулируя. Это был вновь кто-то из толпы, допущенный к «микрофону».

Со стороны могло показаться, что бедный Альберт, вероятно, страдает множественным расстройством личности.

– Мы заметили, кхм, что жизнь на Острове формируют не только законы физики, но и наша вера. Если твоя система, Создатель, действительно основана на принципе «удовлетворения ожиданий объекта» (как в примере с убийством или розой), тогда верно и следующее: если островитян неожиданно охватывают деструктивные мысли, цивилизация вскоре рушится. И наоборот. Ожидание порождает следствие. Этот принцип позволил нам впоследствии найти выход наверх. Мы научились сочетать веру и науку, что они уже не отрицали друг друга, а взаимно обогащали. Но способна ли вера превзойти по силе законы физики?

Альберт мрачно улыбнулся. Взгляд фиолетовых глаз стал цепким и пронизывающим, отчего Маркус съежился.

Позже, вспоминая этот разговор, он решит, что его главной ошибкой было то, что Симуляции были пущены на самотек. Ведь его команду интересовал только конечный результат – как итог первенства среди шахматных программ. Ведь совершенно неважно, каким путем та или иная программа выйдет победителем, – важен лишь результат.

И опять голос изменился на широкий, свободный баритон. Позже Маркус проведет параллели и решит, что этот голос принадлежал хору голосов – Массиву. Другими словами, оболочку Альберта опять представляло множество.

– Конечно, нельзя было говорить с абсолютной вероятностью, – продолжал Массив, – что Остров – Симуляция, однако наши подозрения неуклонно росли. Записи Брахура и первых людей вылились в стройную теорию об иллюзорности нашего Острова. Возможно, это и послужило толчком.

Голос изменился на высокий и пронзительный. Не исключено, что это была женщина.

– Брахур – один из пращуров, попавших на Остров. В своих записках он описывает доостровные воспоминания. Якобы раньше существовало шесть материков, сотни стран и языков. Мы знали, что Остров окружен океаном, но мы не нашли на нем ни клочка суши. Что касается космоса, он тоже оказался бескрайним.

Вы слушаете нас, профессор Ферд?

Первые люди подробно описывают неведомых нам животных – львов, антилоп и десятки других видов, что, возможно, являлись лишь плодом их воображения, неиссякаемой фантазии. Как и красивые мифы о других островах колоссального размера. Но как объяснить тот факт, что эти рассказы посещали наши сны? Нам часто снились иные языки и страны, о которых мы никогда не слышали. Возможно, эти воспоминания были реальны, и они циркулировали в мире Острова, не имея возможности выбраться наружу. Ведь мыслительные процессы, текущие в Симуляции, – есть лишь программные коды, остающиеся в пределах процессора. И что такое серое небо, если не сбой в работе Симуляции?