Денис Власов - Критик [litres самиздат]

Заседание литературного клуба посвящалось творчеству начинающего, но подающего надежды молодого писателя. Деятели культуры собрались, чтобы послушать произведения и оценить талант литератора. Широкому кругу читателей он не был ещё известен, но редакции видных журналов начинали принимать его работы в печать, полагая, что новые веяния должны быть отражены на их страницах. Писал он в большей мере рассказы, накапливая опыт для тяжеловесных произведений. Автор оказался феноменально плодовитым и мог выдавать по одному законченному рассказу каждый день. На этой встрече писатель зачитывал главы своей первой полной книги. Роман недавно отпечатали в типографии, и книжные лавки ожидали его поступление, а критики – очередную жертву вечного творческого поиска, чтобы отправить на эшафот или вознести публициста. Сочинитель стоял на импровизированной сцене и выразительно зачитывал отрывок произведения, иногда окидывая взглядом зал, в попытке понять реакцию «большого жюри». Наконец писатель закончил декламацию части своего труда. После присутствующие приступили к жаркому обсуждению представленной работы, прения, тем не менее, проходили в дружественной обстановке. Среди членов клуба находился журналист газеты по имени Ален. По заданию редакции он должен осветить происходящее действие в следующем номере газеты. В комнате, где проходило заседание, становилось душно, и он решил отлучиться на некоторое время в бар клуба. Журналист спустился на первый этаж, где обнаружил в одиночестве сидящего за барной стойкой известного литературного критика со скучающим видом. Заочно он знал деятеля искусств. Ален заказал себе коктейль и подсел к критику. Тот медленно и отрешенно потягивал виски и не обращал внимания на гостя.

– Что вы думаете о восходящей звезде? – затеял разговор Ален в ожидании услышать дельное мнение ведущего специалиста беллетристики.

– Какой ещё звезде? – буркнул в бокал критик, – например, я не наблюдаю в этом заведении никаких звёзд. К вашему сведению, именно рецензенты способны зажигать звёзды или превращать их в тёмные дыры на небосводе словесности. Исключительно высокоинтеллектуальные ценители и практики своего ремесла как я способны дать заключение, диагноз, если вам угодно, таким вот авторам. А там будь что будет. И не думайте, что я пьян. Я знаю, что говорю. Эй, бармен, ещё виски!

Он сделал глоток, поморщился и продолжил:

– А вы знаете, когда писатель становится истинно знаменитым, когда читатели начинают мнить его гением?

– Мне сложно сказать, хотя на эту тему можно спекулировать. Я бы посоветовал вам сегодня больше не пить.

– Это не ответ, я жду, – настаивал оппонент Алена.

«Лучше не спорить» , – подумал репортёр.

– Не знаю. Сдаюсь, – ответил он.

– В истории человечества множество примеров, когда гений созидателя признавался только после его смерти. В течение всей своей жизни он творил, чтобы занять место в вечности. А неблагодарное человечество не признавало его гениальность при жизни и осознавало могущество его интеллекта лишь после утраты гения и постижения того, что он больше ничего не принесёт в этот мир. Причин этому может быть множество от тривиального непонимания до зависти. Скажите, я не прав?

– Отчасти, однако история человечества знает множество примеров, когда люди добивались творческого успеха при жизни, и считались гениальными после перехода в иной мир.

После этой фразы критик впервые за время разговора взглянул Алену прямо в глаза. В его пристальном взгляде обнаруживалось что-то отталкивающее. От его глаз исходил странный блеск. Человеком он был в возрасте, и действительно считался мастером своего дела.

– Я, прежде всего, толкую о тех людях, кого не понимали современники, кого отказывались понимать, кого сжигали на кострах за их идеи. О тех, чьи умственные способности, эволюционные и порой революционные мыслительные процессы опередили текущие на тот момент стадии развития человечества, и стали поняты лишь последующим поколениям.

– Я пытаюсь понять, какое отношение имеют ваши рассуждения к герою сегодняшнего вечера.

– Я не стану читать книгу вашего героя. Я приступлю к её изучению при одном условии, – почти шёпотом сказал критик, выделяя каждое слово.

– Позвольте узнать каком? – Ален тоже перешёл на шёпот.

– Это может произойти только после смерти автора, – заключил рецензент и допил виски.

– Вы с ума сошли! Что вы такое говорите? Вы пьяны. Пойдите и проспитесь.