Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

— Я знать не знаю никакой «секретной службы». Это какая-то ошибка или подстава.

— Браво, князь! Рад, что не обманулся в вас! Я уже вижу вас на почетном месте в разделе «Материал и методика» той прорывной статьи об измененных состояниях сознания, что сейчас подготавливается мною для «Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик»…

Доктор философии и коммерции советник позвонил в колокольчик. Вошла пара корпулентных общечеловеческих ценностей в кожаных фартуках, одинаковых хоть в Москве, хоть в Севилье; хоть — чего уж там греха таить — и в Иван-городе, в подвалах Григория-свет-Лукьяновича.

— Ну что — приступаем к водным процедурам!

Ярчайший свет пронзал зрачок так, что сквозь него наверняка можно было оглядеть все закоулки его мозга, дабы удостовериться: нет, необратимо там пока ничего не поломалось. После чего сатанинский доктор опять скомандует: «Всё в порядке, можно продолжать!»

Всё это, однако, мало чего могло добавить к тому беспросветному мраку, в котором душа его пребывала с сАмого ареста: он провалил важнейшее в своей жизни задание, угробив ценнейшего нашего человека на той стороне . Как ни странно, именно это отчаяние помогало ему держаться — в режиме «Потеряно всё, кроме чести».

Рядом, между тем, негромко переговаривались.

— Похоже, вы перестарались, доктор. А главное — всё попусту.

— Ну, вам ли не знать, herr major: разведчик или сдается сразу, или не сдается вовсе.

— Вы оборвали цитату на середине, доктор. Полностью она звучит: «Разведчик или сдается сразу, или не сдается вовсе. За редким исключением он разваливается после применения специальных мер». А он, стало быть, и есть то «редкое исключение»… Впрочем, он и не разведчик вовсе, а чертов дилетант. И вообще, в этой истории — всё настолько глупо и непрофессионально, что работать практически невозможно. Невозможно понять логику непрофессионала .

В человеке, которого доктор почтительно величал, на свой манер, «майором», Серебряный узнал по голосу «лейтенанта Петровского». Вертеть головою, чтоб в том удостовериться, он, понятно, не стал — выгадывая последние мгновения на подышать , пока те не начали по новой .

— Он, между прочим, очнулся. И слушает наши разговоры.

— Ему это не повредит и не поможет. Приведите-ка его в порядок, доктор — для разговора.

…Оставшихся у него сил хватало как раз на то, чтоб сидеть на том табурете ровно, не кренясь. И отвернуться, когда контрразведчик участливо предложил:

— Эк тебя, князь… Глотнуть не хочешь — по старой дружбе?

— В аду твои друзья!

— Вероятно, да, — кивнул тот. — А куда еще могут попасть после смерти люди нашей с тобой профессии?

— Чёрта с два она НАША! Ты — палач, а я — солдат.

— Интересные занятия для солдата: изображать из себя перебежчика, впаривая врагу стратегическую дезинформацию, и выходить на конспиративную связь с внедренным агентом — не находишь?

— Вранье. Это какая-то ошибка, или подстава — так и запиши.

— Да ничего никуда уже записывать не нужно, — вздохнул тот. — Я, собственно, сообщаю тебе радостную весть: твои , новгородские, сдали тебя со всеми потрохами. Официально признали своим человеком и предлагают вот обмен на пленного воеводу Шестопалова. Так что даже признание твое, которого доктор от тебя всё домогался, нам теперь уже без надобности.

— У меня нет никаких «своих», — отрЕзал Серебряный, глядя в пол и запрещая себе поддаться этой безумной надежде.

— Истину глаголешь, князь! Ведь именно СВОИ тебя и определили сюда, в клиенты к доктору Фаусту. Сперва — дали тебе легенду, состоящую из сплошных дыр, будто специально… Впрочем, нет! — сперва они подобрали для заброски человека с таким имечком, чтоб ушки вставали торчком у любой московской ищейки. А теперь вот — забили последний гвоздь в твой гроб, предложив этот якобы обмен. И обнулили тем самым твою геройскою несознанку в этом подвале.

— А почему «якобы»? — вырвалось у Серебряного раньше, чем он успел прикусить себе язык. «Лейтенант», впрочем, и бровью не повел:

— Да потому, что условия обмена предложены заведомо неприемлемые. Вы, князь, отличный воевода и герой, без тени иронии — жаль, оказались не на той стороне . А тот Шестопалов — жидкое дерьмо, трус и дурак… Никому тут, разумеется, и в голову не взбредет менять вас друг на дружку. И щто таки себе мы будем иметь в сухом остатке от такого предложения? — только лишь нашивку для вас «Новгородский шпион первого ранга», носИте с гордостью!..