Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

— Да, довольно похоже. Мы не то чтоб становимся гениальными поэтами или великими учеными — нет, мы просто начинаем гораздо лучше помнить и считать . Поэтому в шахматы, например, нам играть с людьми… со здоровыми людьми, — тут же поправился гость, — совершенно неинтересно. Или вот с АИ: мастера игры — почти все из наших … из носителей синдрома . Через что и почитаемся мы крайне ценными, можно даже сказать — незаменимыми, членами общества, и пользуемся оттого серьезными привилегиями, — вновь скривился в усмешке он. — По части доступа к Играм, например. Впрочем, здоровый человек играть в эти Игры на уровне выше Второго всё равно неспособен: не хватает оперативной памяти …

— Но отрава та при этом постепенно накапливается?

— Конечно, накапливается: до концентраций, несовместимых с жизнью — как вот у меня сейчас. Но если погрузить организм в глубокий-глубокий сон — ну, типа как медведь уходит в зимнюю спячку — может произойти его самоочищение ; а может и не произойти — тут уж как повезет. Но, в любом случае, это дело очень долгое и муторное: с учетом разницы во времени между нашими мирами — у вас тут пройдет никак не меньше пары-тройки веков. Так что больше мы с вами, Иван Васильевич, не увидимся; как и было сказано…

Вновь упало молчание — прерванное затем посетившей Иоанна страшной мыслью:

— Ты ведь сейчас выдал мне столько знаний о вашем, будущем, мире — против вектора времени … Это потому, что мы уже — всё равно, считай, покойники? И едва лишь ты… уйдешь , как нас сотрут ?

— Да нет, ничего страшного: это ведь не от АИ информация, а от меня. А я ее просто сейчас вычищу из твоей памяти, и этого разговора — будто и не было вовсе. Пойми главное: Игру с такенным рейтингом, как у вас — докуда я вашу Гардарику дотянул-таки, успел! — и сам АИ теперь стирать не позволит. Игра Пятого уровня, что сумела-таки взлететь — это большая ценность; вполне себе материальная. Так что после моего скорого ухода Игру вашу — ВЫСТАВЯТ НА ТОРГИ; и будет у вас другой ангел-хранитель — с другими представлениями о добре и зле .

— То есть как это — «выставят на торги»?! — ошарашенно откликнулся царь. — Как… как деревеньку с людишками, что ли?

— Ну да, именно так: как деревеньку с людишками!

— И кто же будет наш новый барин? — голос Иоанна предательски дрогнул. — Есть какие-нибудь сведения?

— Ну, мир тесен… Тем более, что люди… здоровые люди, — вновь поправился архангел, — на таких уровнях играть вообще не могут… В общем, реальных претендентов, насколько мне известно, — двое; и, что называется, «оба хуже». Один — поклонник тех социальных практик , что братья-иезуиты, по подсказке попугая, отрабатывают сейчас в Парагвае: казарма со всеобщим равенством перед шпицрутеном , но с гарантированной пайкой; этот наверняка станет раздувать мировой пожар, на горе всем буржуям — использовав вашу Россию как растопку. Другому грезится Всевеликая Паназиатская Империя, от Ханбалыка до Петропавловска-Невского — чтоб, значит, там молиться, поститься и читать хором «Домострой» ; Россия как высокодуховный сырьевой придаток Поднебесного Китая, называя вещи своими именами.

Иоанн долго-долго сидел с полуприкрытыми глазами: удар был слишком внезапен и сокрушителен, и что теперь тут делать — совершенно непонятно.

— Что, не нравится? — ядовито осведомился наконец ангел-хранитель, и по той ядовитости царь сразу почуял: кой-какой козырь в рукаве тот, похоже, заначил.

— А ты как думал?

— Это тебе для памяти. Сейчас по всему востоку Европы идет «Вторичное закрепощение» — окончательное прикрепление людишек к земле, с отъемом Юрьева дня и всем таким прочим. На тебя будут очень давить, чтоб ты на это пошел, и приведут кучу обоснований: крепостничество-де — это, типа, такая русская духовная скрепа, «цепь великая», что внеклассово объединяет мужика и барина, система их взаимных социальных гарантий… Так вот, выслушивая пение всех этих соловьев — вспоминай свои нынешние ощущения: что чувствуют людишки , доставшиеся вдруг новому барину — садисту и сексуальному маньяку.

— Ну, я бы, пожалуй, в бега ушел, в таком разе, — задумчиво промолвил Иоанн. — Коли уж поднять такого барина на вилы нету никакой возможности…

— О!! В правильном направлении мыслишь, Государь! Я так и подумал, что тебе перспектива такая крайне не понравится, и ты готов будешь рискнуть по-крупному. Короче: Игру вашу я уже продал…