Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

— Мы обязаны исходить из этого, Государь.

— А вы чем порадуете, доктор? Что подсказывают ваши звезды, дрожания мирового эфира, и прочая кабалистика?

— Попугай — у Человека-серебро, нашего Человека-серебро. И — протечка из будущего закрылась , Ваше величество! Я не могу понять, что они сделали с попугаем, но — закрылась, факт!

— То есть наша задача — сохранять status quo ?

— Да, Ваше величество. Но для этого надо хотя бы понять, что у них там случилось.

Мария Васильевна Розанова, прочитав этот роман, сказала: «С некоторых пор я замечаю у Сорокина клычки, такие вампирские клычки», хотя именно она первой напечатала роман «Очередь», который принес Сорокину славу.

Прошлогодняя находка рукописи неизвестного рассказа сэра Артура из его «шерлокианы» стала, разумеется, сенсацией. Подлинность документа остается предметом ожесточенных споров между экспертами — что не помешало издательству «Harper & Random» приобрести его за сумасшедшие деньги и дважды уже допечатать сумасшедший для небольшого рассказа тираж. Читателей ничуть не смущает (а, возможно, даже и привлекает) то, что они в любом случае имеют дело с явно недоработанной вещью: она не имеет авторского названия (первая и последняя страницы рукописи утеряны), а упоминаемые в тексте политики и деятели культуры фигурируют под своими реальными именами — что было абсолютно недопустимо по тогдашним этическим нормам.

И уж в особенности эти обстоятельства не смутят, мы полагаем, русского читателя, у которого перед глазами прецедент «Дубровского»: вещь и незаконченная, и необработанная для печати, и даже название ей придумано публикаторами — а вот поди ж ты: оказалась одним из самых популярных произведений Пушкина…

История же обнаружения рукописи вполне достойна расследования самогО Великого сыщика. Эти листки in quarto были заложены между страниц изданной в 1884 году в Нью-Йорке монографии «Биметаллизм и золотой стандарт» оригинального, но полузабытого ныне канадского экономиста Джеймса Мюррея — так, надо полагать, и не перелистанной толком за без малого век. Перелистать же означенный фолиант удосужился наконец кембриджский студент-палеонтолог Ричард Уилберфорс, приехавший со своей девушкой погостить в родительское имение. По его собственному признанию, слово «биметаллизм» было ему смутно знакомо лишь по памятному с детства едва ли не наизусть роману «Затерянный мир» (прочтение коего, как он считает, во многом определило его жизненный путь): разговорами о том непонятном «биметаллизме», если кто забыл, вгонял в смертную тоску отважного репортера Мэлоуна его несостоявшийся тесть. Короче — снял студент с полки в родительской библиотеке старую-престарую непрофильную книжку — и всё заверте…

За ланчем студент показал книгу с листочками леди Уилберфорс: «Ма, ты не знаешь — что это за забавная конспирологическая графомания?» Леди не знала и, как водится при такой нужде, кликнула дворецкого, Тома — эдакую черепаху Тортиллу 102 лет от роду; тот (не лазя, естественно, ни в какие девайсы-гаджеты) тут же доложил: «Насколько мне известно от моего предшественника Джона, миледи, книга с таким названием была приобретена по случаю, среди прочих, при распродаже букинистического магазинчика старика Уинслоу в Кроуборо, в 1927-м… Ох нет, миледи! — простите старика, память подводит: не в 27-м, а в 28-м — старый лорд уже перестроил тогда правое крыло, где библиотека!»

При слове «Кроуборо» студент обронил свою серебряную вилку с головой коронованного леопарда на жалобно звякнувшую веджвудскую тарелку: «А можно поподробнее, дядюшка Том?» Что Конан-Дойль писал свой «Затерянный мир» именно в Кроуборо (и, соответственно, вполне мог, чисто для бэкграунда, накупить научно-популярных книжек, в том числе и про не слишком нужный по сюжету биметаллизм, а по завершении работы снести их в местный букинистический) он знал точно — и вовсе не потому, что был каким-то уж там суперфанатом сэра Артура. Просто если палеонтологу (даже третьекурснику) сочетание слов «Конан-Дойль» и «Пилтдаун-Кроуборо» не говорит ничего, то… как бы вам сказать…