Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

— Верное решение, генерал. Дальше.

— Литвины тем часом концентрируют войска за Двиной, ничуть уже не скрываясь. Основной район сосредоточения — Динабург. По данным разведки, они будут окончательно готовы недели через две, но польская подмога подойдет к ним не ранее, чем через месяц. Без поляков они не начнут, хотя отдельные рейды конницы на нашу территорию возможны. А с конницей у нас, Государь, всегда проблемы…

— Да бог с ней, с конницей! Что ты вообще думаешь о дальнейшем, генерал?

— Будет тяжко, Государь, — вздохнул комкор-2, взваливший на себя, по всему видать, обязанности начальника генштаба, — очень тяжко. Нам ведь теперь придется строить стратегическую оборону в совершенно иной конфигурации. То есть развернутую не только на запад, но и… Нам, выходит, еще повезло, что 1-й корпус, Репнина, со всей своей замечательной артиллерией, так бездарно застрял под Юрьевым — воистину, что Господь ни делает, всё к лучшему… К утру я подготовлю новую диспозицию, с учетом… гм… новых реалий, и пришлю ее вам на утверждение.

— Не торопись так, Алексей Данилович. Возможно, к завтрашнему вечеру поступят новые вводные , и строить ту оборону понадобится в совсем уже третьей конфигурации … А сутки в нашем положении ничего не решают.

— Государь! — растерянно откликнулся воевода. — Есть что-то, чего я не знаю, хотя по должности своей обязан был бы знать?

— Нет-нет, Алексей Данилович, ты, на своем уровне, действуешь безупречно. Просто есть у меня некоторые предположения… Интуиция, знаешь ли — а я привык ей доверять.

— Как скажешь, Государь… Да, и еще. Людей — отчаянная нехватка. А среди ливонских пленных, между тем, есть вполне толковые офицеры среднего звена: немцы — люди дисциплины и приказа. Дозволь их рекрутировать, на те же должности.

— Что-то не произвели на меня впечатления их боевые качества, — скептически поморщился Иоанн.

— Они просто не пожелали умирать за пропащее дело. Не герои, да — но крепкие профессионалы. Под внятным командованием будут драться как надо.

— Яко же рече: несть людей на Русии, некому стояти? — слова выговорились сами собой, но чтобы вникнуть в их смысл, Иоанну потребовалось отдельное усилие: ага, привычный язык стал возвращаться… хотя нужен ли он теперь ему? — А ныне кто претвердые грады германские взимает?… Впрочем, ладно: тебе видней, генерал. В людях и вправду — нужда крайняя. Действуй.

…Ну, осталось последнее — но как бы не важнейшее.

— Так, соратники мои верные… Царь трапезничать желает , и вообще — привести себя в порядок. Да, и лекарей там кликните, для порядку… врачей-вредителей . В общем, пока все свободны! А тебя, Иван Михайлович, попрошу остаться.

Провожая двинувшихся на выход соратников, царский взор отчего-то запнулся на красавчике Басманове, ибо из закоулков памяти опять услужливо выскочила цитата: «У вас в ИРА появились геи?? — Ну, это единственный способ внедриться в английскую разведку». Гм… Ну, с «ИРА» — более-менее ясно: «ira» — на латыни «гнев», видимо, какие-то заговорщики… Но вот кто такие «геи»? — может, это просто-напросто эти самые ?..

— Ваше Величество?.. — многолетний вершитель российской внешней политики Висковатый, возвысившийся до тех верхов из простых подъячих, одними лишь собственными талантами, обратился к Великому князю и Государю всея Руси на нарочито иноземный манер. Любопытно, что бы это значило?

— Иван Михайлович, — начал царь, — давай начистоту. Ехал ты на переговоры о мире и границе в Вильно, да по дороге черт занес тебя сюда: думал протокольно отметиться на похоронных торжествах — а я возьми да и выживи, такая вот неприятность … И вот ты, преосторожный чиновник и дипломат, попал как кур в ощип: которого из двух Государей признать законным, не лишившись при этом головы? О сём мыслишь, верно? Так вот: езжай себе, как и планировалось, в Вильно — хотя ровно ничего я от тех переговоров не жду. А из Вильно того вернешься, куда сердце подскажет. Очень, очень хотел бы видеть тебя здесь, но если выберешь Москву — что ж, Бог судья. Ты слишком ценный человек для русского государства, кто бы его ни возглавлял — так и служи ему, как прежде служил. Ибо Старицкие приходят и уходят, а Россия остается.

— Если бы я, при моей-то работе, выбирал сердцем, а не мозгами, — возразил дипломат, — меня следовало бы с той работы гнать в три шеи! И да, откровенность за откровенность, Ваше Величество: я служу не династиям — Старицким ли, Глинским ли, — а России. И у меня нет сомнений, в чем сейчас состоит первейшая необходимость для русского государства: закрепиться наконец здесь, в Ливонии — ногою твердой став при море . Оттого и место мое — здесь, у тебя. В Вильно мне ехать совершенно незачем: с теми картами, что у нас сейчас на руках, ловить там всё равно нечего… А выбор между Вашим Величеством и Володенькой Старицким для меня лично очень прост: как говорится, «лучше с умным потерять, чем с дураком найти».