Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

— Прекрасная схема — я вам аплодирую! Сейчас всё и подпишем!

…Когда за гостем затворилась дверь, из соседней комнаты появился крайне недовольный связной:

— Вот зачем это всё?!

— Ну, во-первых — шестьсот пятьдесят талеров: оно, может быть, деньги скромные, но ведь тоже так не валяются . А главное — бумажки эти могут обойтись нашему простодушному мародеру очень, очень дорого.

— Князь, извините — но вы просто спятили! Он же прямо сейчас побежит доносить на вас — да вы ведь, считай, сами на себя донесли, согласившись на бегство из города!

— Конечно, побежит! — ухмыльнулся Серебряный, неспешно доставая из шкапа старые-верные свои аглицкие пистоли. — Но только не прямо сейчас. Сначала он кинется к нотариусу и в свою контору — мухлевать с бухгалтерскими книгами. Пока он со всем этим возится, мы тридцать раз успеем добраться до пакгаузов в Хундегате… Ну так что — двинулись, помолясь?

Серебряному, как человеку сугубо сухопутному, умение ориентироваться на воде, да еще и в темное время суток, да еще в дождь, представлялось совершенно потусторонним, почти в цену хождения по тем водам. Как они отыскали суденышко, притулившееся у берега в Прегельском устье — одному Богу ведомо…

В кубрике, куда сопроводил его безмолвный вахтенный, наличествовала престранная компания: двое непроницаемых молодцов, почти одинаковых с лица; девушка в европейском мужском наряде, чем-то неуловимо напоминавшая Ирину; и красавец с медальным профилем, русский которого был неплох, но всё же явно неродной. Именно его Серебряный сразу определил для себя как старшего группы (возможно, просто потому, что акцент его, явно не немецкий, был тем же, что и у «Человека из часовни»), но, похоже, промахнулся. Как раз при его появлении медальнопрофильный почтительно (чтоб не сказать — умоляюще…) обращался к девушке:

— Леди Анна, я всё же настаиваю: внутрь следует идти мне — это слишком опасно. Мне уже доводилось работать в женском обличье, и поверьте: результат всегда был отличный!

— Коммандер! — улыбка девушки, похоже, способна была заморозить даже лаву в жерле вулкана. — Мне, как вы догадываетесь, работать в женском обличье доводилось чаще, чем вам — и тоже с превосходным результатом. А вам завтра надлежит работать по вашему прямому, военно-морскому, профилю: я не хочу никаких накладок при отходе… О! — а вот, кстати, и ваш завтрашний напарник, — удостоила она кивком Серебряного.

— Бонд, Джеймс Бонд! Королевский флот, — рукопожатие «коммандера» (что это за чин?..) было крепким и сердечным .

— Князь Никита Серебряный, частное лицо.

— Но прежде воевали в коммандос, и, как говорят, воевали неплохо?

— Говорят, что так.

— Ну, тогда мы с вами сварим кашу. Отличную кашу, попотчевать здешних джерри !

— Так точно… сэр.

— Никита Романович, — это уже та девушка, «леди Анна», — у меня вопрос практического свойства. Вашу Ирину, насколько нам известно, в Нейтралке шутейно величали «Настоящей разбойницей». Так вот — как у нее с настоящими разбойничьими навыками — верховая езда, стрельба, фехтование? Мне нужно знать точно: если дело дойдет до прямого боестолкновения, кем она окажется для нашей штурмовой группы — обузой или добавочной боевой единицей? Только отвечайте честно, ничего не приукрашивая.

— Со стрельбой — так себе, с остальным — вполне удовлетворительно. А велика ли штурмовая группа? Или мне этого знать пока не положено?

— Да, собственно, вот она вся тут, — «леди Анна» широким жестом обвела кубрик, а улыбка, которой она одарила Серебряного, на сей раз наверняка могла бы растопить вечную мерзлоту на сажень вглубь и поднять павших бойцов в еще одну атаку. — Да и вам ли не знать, князь: в такого рода операциях численность не играет роли вообще!

Главный элемент снаряжения диверсанта — обувь. После парашюта, конечно.

По исчислению папы Франциска 16 октября 1563 года.

Кёнигсберг и его окрестности.

— А это — чьи цвета, дядюшка Вилли? — спросил юный портовый стражник начальника караула, хмурого и невыспатого ветерана Вильгельма Кирхгофа, кивая на бордово-белый флаг швартующегося пакетбота; в косом рассветном солнце сверкнули свежим золотом готические буквы названия — «LaufkДfer — Светлячок».