Алексей Клочковский - Сеть

– Значит, твоя тётушка – действительно большой мастер, – откладывая меню, произнесла Лиз. – Или ты – такой восприимчивый парень, раз сохранил впечатление из детства… А вот мне из детства ярче всего запомнился шоколадный пудинг. Такой интересный, необычный, – оживилась Лиз, – его, кажется, готовили из одного крахмала, совершенно без муки… Потом разрезали на треугольные дольки. А сверху на каждую, ещё горячую дольку, клали шарик мороженого… Жульен, тирамису, и чай, – последние слова Лиз адресовала подошедшему официанту.

– Запомнился пудинг, а заказываешь всё-таки тирамису, – заметил я.

Лиз, улыбнувшись, пожала плечами:

– Видимо, со времён пудинга мои вкусы изменились. Много времени прошло, многое изменилось…

– Например?

– Например, когда я заканчивала школу, то не думала, что буду заниматься журналистикой. Я планировала, вернее, мечтала, что стану актрисой…

– Да ты что?! – не знаю, почему, но меня это в самом деле удивило.

– Представь себе. А почему ты так удивляешься? – Лиз прищурилась – казалось, я задел её своим удивлением – то бишь, предположительно, мнением, что она не годится в актрисы. Я решил это учесть на всякий случай – до сих пор мне казалось, что её ничем невозможно задеть.

– Я даже ходила некоторое время на актёрские курсы. И даже участвовала в одной бродвейской постановке… в массовке, – Лиз опустила взгляд на скатерть. – Но с актёрством у меня не сложилось, – со вздохом заключила она.

– А что помешало?

– Да… – Лиз сделал вялый дирижёрский жест кистью, – это из-за парня… несчастная юношеская любовь и всё такое. Глупость, одним словом, – она отвернулась в сторону, с интересом окидывая взглядом колонны по углам, бархатные портьеры.

После сказанного ею я посчитал нужным выдержать паузу.

– Ну а ты, – спросила она, поворачивая лицо ко мне, – а ты занимаешься тем, чем и хотел в юности?

Я замешкался. Ответить ей было непросто. Моя теперешняя работа мне нравилась, и даже очень. Однако, будучи студентом, я совершенно не предполагал, что специальность, которую я получал в университете, приведёт меня в Институт мозга.

– Я должен был стать обычным программистом. А когда заканчивал аспирантуру, к нам пришла заявка из Института мозга, там нужен был специалист нашего профиля. Когда мне предложили, я сначала подумал, что ИМ нужен системный администратор, ну, знаешь, как в большинстве учреждений, где есть локальная сеть и свой сервер. Я хотел отказаться, потому что стать простым сисадмином для того, кто пишет программы – это, определённо, понижение профессионального уровня. Но…

Тут к нам подошёл официант, и я прервал рассказ.

Зал ресторана всё более наполнялся посетителями. Свет люстр медленно гас; официант установил и зажёг свечи на нашем столике. Затем разлил по бокалам вино и удалился.

– Не возражаешь? – имея в виду выбор вина, спросил я, повернув бутылку этикеткой к Лиз.

– Сейчас попробуем! – игриво отозвалась она, улыбаясь и блестя от света свечей глазами в лёгком сумраке зала. – За что будем пить?

– За то, чтобы у нас всегда находилось время, которое мы смогли бы проводить вместе, – произнёс я, поднимая бокал. Естественно, я заранее приготовил тост. Им мне хотелось капельку упрекнуть Лиз за то, что она меня игнорировала всю предыдущую неделю, и дать понять, что я хочу наладить наши отношения. В то же время я опасался злоупотребить излишними словесными красивостями, чтоб не показывать слишком явно моё, как выразился Стива, «неровное дыхание» к Лиз.

– Хорошо! – кивнула она.

Мы сдвинули слегка звякнувшие бокалы.

– Отличная мадера! – глотнув, заметила Лиз. – Но не крепковатая ли?…

– В самый раз. Гулять – так гулять, – я откинулся назад, по-барски положив локоть на спинку стула.

– Кажется, готовится какой-то концерт, – заметила Лиз, оборачиваясь на некоторое оживление в дальней части зала. Там отодвигали портьеры, обнажая скрытую ими аудиоаппартуру.

– Так и есть, – кивнул я. – Сегодня пятница, а по пятницам здесь концертная программа.

– Ты знал? А почему раньше мне не сказал?

– К слову не пришлось. К тому же, хотел, чтоб для тебя это был сюрприз.

– А-а, вот оно что!

Я собирался сказать Лиз в конце встречи, но… вино уже слегка загуляло в моей голове; кроме того, несколько томительно волнующих нот, на пробу взятых музыкантами в дальнем конце зала, послужили настройкой не только для их инструментов, но и для моего душевного состояния. И я, помолчав, произнёс: