Артемий Орвин - Иллюзия эпохи. или Попаданцы на рыбалке

– Да хватит уже, – Илья покосился на разбросанных в траве лещей и язей. – Стемнеет скоро, жрать охота. А мы ещё дров не насобирали. Завтра свои кормушки найдёшь – куда они денутся? И улов пофоткаем, чтоб Серёге показать, который свой планшет всем в лицо тыкал, показывая, каких окуней наловил. Да его окушки нашим и в подмётки не годятся! Вот обзавидуется…

Костя неохотно согласился, жадно косясь на прекраснейшее в его жизни озеро. Потом тяжело вздохнул, бросив последнюю рыбу на берег к остальным собратьям по несчастью, жадно хватающим воздух.

– Может, ты и прав. Опарыши всё равно закончились. Проснёмся с утречка – червей накопаем. Смотрю, местным рыбам всё равно, что жрать. А вот мне ой как жрать охота! – он брезгливо вытряхнул из ведёрка кислую подкормку, вокруг которой роились мухи. – Пойду, ополосну чуток.

Они склонились над своим уловом, решая, что делать теперь с таким количеством рыбы. Последние выловленные рыбёшки ещё пытались прыгать по траве и песку, собирая на липкой чешуе слой грязи и сухих травинок. Выловленные раньше уже не прыгали, но всё ещё панически разевали толстые рты, словно пытаясь поддержать своих рыбьих родственников.

Илья достал складной ножик из кармана и, осторожно взяв небольшую рыбку, начал плавно проводить по чешуе. Но рыба никак не желала чиститься и упорно выскальзывала из рук. Наконец-то ему удалось почистить один бок.

– Да-а-а, Ильюха, – недовольно склонился над ним друг. – Ты хоть раз рыбу-то чистил?

– Конечно! – гордо вскинул голову Илья, но, встретившись с испытующим взглядом, притих: – В смысле, конечно, видел, как Ленка чистила. Зато жарил сам. Честно.

– А кто тебя так потрошить учил? – не желал отставать Костя.

– Кто-кто?! Джек-потрошитель! – в сердцах он воткнул нож в землю и поднялся.

– Правильно, лучше дров поищи и огонь разведи, это у тебя лучше получается, – Костя достал из земли широкий охотничий нож, вытирая лезвие о траву, и самостоятельно взялся за рыбу.

Илья извлёк из багажника ещё новый, поблёскивающий на солнце топорик, деловито завязал на бёдрах камуфляжную куртку и направился в лес. Только найти более-менее сухую древесину после такого дождя оказалось делом не простым. Поплутав по самой его окраине и боясь потерять из виду лэндкрузер, ему удалось наскрести небольшую охапку хвороста и подобрать несколько сухих веток, да и то хвойных. Он бросил свою находку около машины и вздохнул.

– Ещё собирай. Этого хватит только руки посушить, – бросил ему вслед Костя, который ловко соскребал крупную, зеленовато-бурую чешую с очередного пузатого леща.

Теперь Илья направился вдоль озера, чтобы не заблудиться. Он заправски, как Робинзон, забросил на плечо топор и, как суровый лесоруб с дикого севера (по крайней мере, ему так казалось), направился к зарослям берегового хмызняка уверенной и твёрдой походкой.

Пробираясь сквозь густые кусты, он расслышал впереди шум и плеск воды. Бесшумно раздвигая ветви, Илья приготовился изловить дичь в виде дикой утки или ещё какой-нибудь водоплавающей лабуды, воображая, как сейчас метнёт свой грозный, поражающий любую цель томагавк, и как обзавидуется такой добыче Костик – это вам не рыбу тупым ножом пилить!

Но вдруг он услышал шум и обернулся. На песчаном пляжике точно кто-то был. Он осторожно раздвинул кусты, рассматривая, что там творится, и замер. Его глазам предстало куда более занимательное зрелище: с десяток полуголых подростков, в одних лишь набедренных повязках, едва прикрывающих небольшое хозяйство, стояли по щиколотку в прохладной воде и тыкали заточенными острогами и импровизированными копьями под ноги. А затем стремительно вытаскивали их обратно, уже с проткнутыми остриём извивающимися рыбёшками, незамедлительно летящими в высокую траву.

Илья не стал мешать деревенским пацанятам играть в робинзонов, сдвинул ветви кустов и бесшумно попятился назад. Но через некоторое время, заплутав в прибрежных зарослях, ему всё же пришлось оказаться на том же самом месте, на этот раз сражаясь с норовящими расцарапать лицо и руки ветками. Вскоре он просто вывалился на берег, не переставая налево и направо размахивать топором.

Горстка ребят в нерешительности замерла, побросав рыбу и сильнее схватившись за древки копий.

– Здоро́во, пацаны! – неуверенно произнёс он, спрятав за спину топор, и протянул руку самому высоченному и нечёсаному детине, длинная соломенная чёлка которого закрывала пол-лица. Тот швырнул на песок две обугленные палки, которые только что бешено мелькали в его руках, готовые вот-вот выдать сноп искр, и посторонился.