Мария Вой: Дети Аллурии. Штурм

Гаэрдос разнервничался, перелил на себя полкружки эля и даже предпочел не обратить на это внимание.

– Короче, они набросились на Аллурию, как тьма саранчи на пшеничное поле. Или как стервятники на мертвечину, теперь уже не знаю. Одна за другой разоренные Гильдии прекращали свое существование, и вот очередь дошла до моей. Мне не у кого искать поддержки. Да и мало кому теперь нужны наука, магия, искусство и ремесло – народу б теперь найти, чего покушать, понимаешь? А наш нежный Лучезарный сидит у себя во дворце и трясется со страху, потому что если он осмелится тявкнуть в сторону новых хозяев, то его собственные гвардейцы по одному щелчку перережут горла ему и его детишкам.

Пес молча обдумывал сказанное, вполглаза глядя на Гаэрдоса, который обхватил себя за плечи и кусал толстую нижнюю губу.

– Я знаю, ты всегда был невысокого мнения о моих способностях, но Гильдия была делом моей жизни. Я ей все свое время посвящал и ни о чем больше не думал. У меня были талантливые ученики, куда талантливее меня, а теперь они побираются по помойкам. Я многих из них любил, как собственных детей, – совсем жалобно закончил он.

– Детей? Тогда вот тебе моя история, Гаэрдос – я потерял единственного родного сына!

Гаэрдос выпучил глаза. Пес разнервничался: его руки сами собой сжались в кулаки, а на виске вздулась пухлая вена.

– Тот твой паренек? Но как? – потрясенно спросил колдун.

Корсар залпом осушил свою кружку и рявкнул вторую. Уничтожив и ее в пару мощных глотков, он собрался с духом, тяжело вздохнул и заговорил:

– Я уже давно не пират. Я с этого начал, когда отец моей невесты, тогда еще бывший самым страшным головорезом во всех северных морях, взял меня с собой на корабль, якобы под предлогом изучать вместе звезды, поскольку он в них действительно многое понимал. Мне было восемнадцать, я никогда не помышлял о море и тем более разбое. Честно говоря, море и сейчас особого трепета у меня не вызывает. Я мечтал стать астрономом или мирным земледельцем, но судьба распорядилась иначе. Мой тесть, прикинувшийся сначала торговцем (а невеста ему в этом прекрасно подыграла, сама очарованная романтикой морского разбоя), оказался самым матерым морским волком из всех, кого я знал. Когда он охромел и сошел на сушу навсегда, я унаследовал его корабль. Разбой мне быстро наскучил, и я поступил на службу к королю.

– Это я знаю, – нетерпеливо сказал Гаэрдос. – Но при чем тут…

– Я пытаюсь быть последовательным, – нетерпеливо перебил Соленый Пес. Гаэрдос вскинул раскрытые ладони, обещая больше не перебивать. – Так вот. Грабил я только корабли Срединных. У северян мне воровать было нечего – по-настоящему ценного груза немного, интересные вещицы я выменивал на берегу, словом, опасно, суматошно и как-то уж слишком неблагородно даже для такой свиньи, как я. Вести о моих морских успехах дошли до короля. Тогда он еще не влип в эту историю, о которой ты мне поведал, и с королевского указа я стал корсаром. Он даже лично встретился со мной пару раз, и, признаюсь, я был крайне польщен таким вниманием. Для моих дел мне дали небольшой флот из пяти быстрых кораблей, и я стал его командором. Мы налетали на корабли Торговых Гильдий Срединных земель как буря, грабили их, топили, иногда похищали высоких особ и дорого их продавали. Меня и моих ребят боялись как чумы, и страшно было им не из-за нашей жестокости, а потому, что они даже не представляли, как нас выследить.

А секрет нашей неуловимости был прост. Король подарил мне остров, очень укромный, его не найти даже самому опытному капитану, если не знать точно, где он находится. За какие-то пару-тройку лет мы построили там настоящий порт приписки и маленький городок, где нас ждали жены и дети. Мой собственный сын и жена, пока она не исчезла, тоже жили там…

А полгода назад случилось то, что и превратило меня в эту старую развалину. – Соленый Пес беспомощно всплеснул руками. – Нас предали. Три из моих пяти кораблей были затоплены, команды скормлены рыбам, а поселение разграблено. Всех его женщин и детей увели в плен, мужчин убили, а своего сына я нашел в своем сожженном дотла доме. Горсть пепла – все, что от него осталось. Ему еще и четырнадцати не исполнилось тогда…

Повисла пауза. Гаэрдос не решался подать голос. Пес скривился, словно ему в рот попала какая-то мерзость.

– Я ощутил жажду мести и стал искать виноватых. Те немногие на острове, кто успел спрятаться от резни или плена, рассказали мне в один голос, что среди кораблей Срединных были и корабли Северян, а на крупнейшем из них развевался синий флаг с гербом королевской семьи. И третье, что мне рассказали позже, а теперь подтвердил мне и ты – о предательстве короля…