Вадим Проскурин - Дверь в полдень

— С кем это ты шепчешься? — подозрительно спросил Ярослав.

— Сейчас узнаешь. Выходи из храма.

— Зачем это? Колдовать собрался?

— Выходи! — рявкнул Мстислав.

Получилось неубедительно. Когда тебе всего восемнадцать лет (с учетом времени, проведенного в будущем — девятнадцать), очень трудно рявкнуть внушительно, так, чтобы проняло бывалого вояку.

— Выходи, змей, а не то хуже будет! — добавил Мстислав, но тоже неубедительно.

Ярослав ехидно ухмыльнулся и спросил:

— Неужто родного дядю расстреляешь?

Мстислав обратился к москомпу:

— Так ты говоришь — не успел предать?

— Я не могу точно интерпретировать его поведение, — замялся москомп. — Это только предположение…

— Сам как думаешь — предаст или нет?

— Думаю, предаст. Я не вполне уверен…

— Да с кем это ты шепчешься все время? — раздраженно спросил Ярослав.

— Не твое дело! — огрызнулся Мстислав. — В последний раз прошу по-хорошему — выходи. Пристрелю как бешеного пса.

Мстиславу показалось, что Ярослав побледнел. Точно судить об этом не позволяло освещение.

— За что? — спросил Ярослав. — Христом богом клянусь — не рядился я с монголами и о твоем отце ни словом с ними не обмолвился.

— Не врет, — сообщил москомп.

— Тогда выходи, — потребовал Мстислав.

— А ты поклянись, что не причинишь мне никакого вреда.

Мстислав вздохнул и сказал:

— Христом-богом клянусь.

Ярослав вышел из врат храма, огляделся и сделал замысловатый жест рукой. В тот же миг Мстислава кто-то ошеломил. Точнее, не кто-то, а один из отроков, сумевший незаметно подкрасться сзади, пока Мстислав увлекся разговором. Шлем из будущего смягчила удар, Мстислава просто сильно качнуло вперед, он потерял равновесие и упал на одно колено. Тут же последовал удар сапогом по руке, бластер выпал и отлетел далеко в сторону.

Мстислав перекатился через плечо и врезался боком в ноги второго отрока, тот упал прямо на него и придавил своим телом. Мстислав потянулся к голенищу, но засапожного ножа там не было. В бронекостюме сапоги являются продолжением штанов, там нет места, куда можно спрятать нож.

— Кончайте его, — послышался голос Ярослава.

Мстислав попытался выбраться из-под бестолково ворочающегося отрока, но это никак не удавалось. Краем глаза Мстислав видел, что к нему приближается второй отрок, да еще по ступеням кто-то поднимается…

— Москомп! — крикнул Мстислав.

В воздухе вжикнула серая молния и перед лицом приближающегося воина зависло серое железное яблоко.

— Назад! — угрожающе прорычал нечеловеческий голос компьютера.

Воин ахнул и испуганно отшатнулся. Другой отрок, барахтающийся на Мстиславе, замер в изумлении, и это спасло Мстиславу жизнь.

Мстислав ужом выскользнул из-под противника и, не вставая на ноги, на четвереньках рванулся к бластеру. Ярослав с неожиданным для своих лет проворством метнулся наперерез и пнул бластер сапогом. Бластер улетел во тьму.

— Даю целеуказание, — сказал москомп в наушниках Мстислава.

На внутренней поверхности шлема появился красный крест. Мстислав перекувыркнулся, вскочил на ноги, спрыгнул с высокого крыльца, упал, но сразу поднялся и побежал к тому месту, на которое указывал крест. В бок ударила стрела, отразилась от брони, но чуть не сбила Мстислава с ног. От второй стрелы Мстислав исхитрился увернуться, а в следующий миг он добрался-таки до бластера. Схватил бластер, крутанул регулятор, придавая пулям наибольшую возможную мощность, и выстрелил во тьму, откуда летели стрелы и где светились метки целеуказания, заботливо предоставленные москомпом.

Вспышка была ослепительной. Забрало шлема потемнело, защищая глаза Мстислава, а наушники приглушили звук взрыва, защищая уши. А вот охранники великого князя, не имевшие такой защиты, прямо-таки остолбенели. В смысле, остолбенели те охранники, которых не разметало взрывом.

Ярослав застыл на крыльце, как соляной столб из библии. Мстислав поймал его в прицел и прошептал:

— Иуда.

И нажал на спуск.

— Скромная квартирка, — сказала Елена. — Бедновато вы жили в начале века. Да и без роботов, наверное, тяжело приходилось. Полы вручную моешь?

— Обычно жена моет, — ответил Колян. — Я пылесошу.

— Вручную? Бедненький… Кстати, давно хотела спросить — почему ты сегодня такой грустный? Что-то случилось или просто устал?

Колян пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он. — Скорее, устал. Очень трудно ничего не делать, когда все вокруг суетятся.