Кирилл Якимец - Бар «Дракон»

Боцман начал сопротивляться — его успокоили двумя ударами под дых, потом ловко укрепили на ногах кандалы. Капитан стоял смирно. Ему тоже сковали ноги. Один из крепышей, подбежав к стене, повернул самый большой камень. Цепи лязгнули и пошли вверх. Боцман извивался и орал, Капитан все переносил молча. Несколько секунд спустя оба бандита висели рядом головами вниз, похожие на две большие сосиски.

Боцман хрипел, извивался, гремел цепями, кричал, что все расскажет (кому, интересно?) Его вопли не производили на палачей никакого впечатления, словно те были совершенно глухими… Да ведь они и в правду глухие! Капитан понял это, наблюдая, как палачи переговариваются, используя какую-то пальцевую азбуку.

— Они не слышат. — сообщил Капитан, когда его приятель, наконец, в изнеможении обвис на цепях. Боцман, несмотря на упадок сил, принялся замысловато материться.

В самый патетический момент его тирады дверь в пыточную распахнулась, на пороге возник старикашка с позолоченным посохом. Он внимательно дослушал до конца, покачал головой, над которой возвышался настоящий панковский ирокез, собранный из жидких остатков шевелюры. Потом звонко стукнул посохом об пол и провозгласил неожиданным басом:

— Князь Руники Валгахал Тихий! Повелитель Ермунграда с предместьями, Арконы, Бильреста, трех драконов, двух бастионов и восемнадцати сторожевых башен.

— Девятнадцати, — поправил чей-то голос сзади. — Забыл, вчера уже закончили?

— Девятнадцати сторожевых башен! — послушно повторил старикашка.

Представление владыки завершилось. Сам он оказался седеющим мужчиной средних лет и среднего роста, одетым в строгий черный камзол с наглухо застегнутым стоячим воротом. Из-под узких рукавов виднелись кружевные манжеты. Капитан из своего неудобного положения не мог толком глянуть князю в глаза и понять, что это за человек. Вроде, мужик как мужик, только лицо слишком грустное.

— Иди, Ротеон, я сам, — отпусил князь старичка, потом обернулся к ожидавшим приказов палачам и махнул рукой. Видимо, это означало, что их он тоже отпускает: палачи засеменили гуськом к выходу. Оставшись один, князь присел на краешек страшного стула.

— Ну что ж, — он поднял взгляд на Капитана. Действительно, очень грустный взгляд. Потом повторил задумчиво, — ну что ж… Сейчас сюда принесут кошку. Ей выколют глаза, отрежут язык и хвост, спалят на ней всю шерсть, а затем разорвут на пять частей! Что вы на это скажете?

Боцман от удивления перестал материться. Капитан тоже был озадачен:

— Э… Такими шалостями я в детстве баловался, — пробормотал он.

Валгахал чуть склонил голову на бок. Пожевал тонкими губами, нахмурился:

— Ладно, — сказал он, — кошка отменяется. Пусть будет старик. Сюда приведут старика, я прикажу его кастрировать. Потом вырву у него ноздри. Сломаю обе руки, а череп распилю тупой пилой. Как вам это понравится, почтеннейшие?

Капитан и Боцман одновременно попытались пожать плечами. Князь кивнул:

— Ясно, — откинувшись на спинку пыточного кресла, он улыбнулся, — номер последний. Девственница.

Не переставая улыбаться, он перечислил с десяток самых извращенных пыток. Капитан молчал. Ему в голову неожиданно пришла страшная догадка. Как жаль, что нельзя сейчас дать пинка Боцману! Трепло позорное…

Боцман капал на пол слюнями, слушая князя. Валгахал еще не закончил, а Боцман уже радостно покрякивал:

— Ух ты! Ништяк!

Улыбка исчезла с лица князя. Поднявшись с кресла, он прошелся туда-сюда по залу, остановился прямо под двумя бандитами и сделал вывод:

— Результат — ноль. Ноль… — он снова присел на краешек кресла и постучал холеными пальцами по подлокотнику. — Вы, почтеннейшие, не имеете никакого отношения к светлой памяти Тромпа.

— Не имеем! Мы вообще здесь не при делах! — Заверещал Боцман. Капитан висел молча. Он догадался, что для них обоих выгоднее было бы иметь отношение к этой самой светлой памяти, но болтливый козел Боцман уже все бесповоротно испортил. Догадку подтвердил князь:

— Однако собственную память вы, полагаю, не потеряли. Сейчас при помощи универсального пыточного снаряда, — он еще раз постучал по подлокотнику пальцами, — над вами, почтеннейшие, будут произведены все те… хм… опыты, о которых я только что говорил применительно к разного рода невинным жертвам. В том случае, разумеется, если вы не расскажете мне…

— Расскажем! — Завопил Боцман.

И принялся рассказывать. Князь почти не задавал вопросов — Боцман выложил все: и про «Мерлин», и про шефа, и про клиента. Капитан не перебивал приятеля, ждал, пока князь дослушает до конца. Когда признания Боцмана иссякли, Валгахал обратился к Капитану: