Уильям Гибсон - Распознавание образов

– Не исключено. Тогда нам придется засветиться.

Да, он прав.

Посмотрев еще раз на часы, Бун говорит:

– Мне пора идти.

– Куда?

– В «Сефридж». Я должен купить костюм.

– Не могу представить тебя в костюме.

– И не надо, – говорит он, вставая; кожаный чемоданчик уже у него в руке. – Ты все равно меня в нем не увидишь. – Он улыбается.

А ты бы хорошо смотрелся в костюмчике, неожиданно думает Кейс. И краснеет от этой мысли. Она тоже встает, протягивает руку, чувствуя себя ужасно неловко.

– Ну, удачи в Огайо.

Бун сжимает ее ладонь, подается вперед, быстро целует в щеку.

– Будь осторожна. Я с тобой свяжусь.

Он поворачивается и уходит. Она смотрит ему вслед. Бун идет мимо женщины в штанах-парашютах «Махариши» с зоологическим орнаментом, и вышитые тигры, заметив выражение лица Кейс, улыбаются и подмигивают.

Уборка квартиры вырастает в целый проект, но Кейс не унывает: монотонный физический труд поможет душе найти дорогу домой. У Дэмиена в гостиной распаковывали камеры; весь пол засыпан мусором. Абстрактные пенопластовые фигуры, мелкое белое зерно, разорванные пакеты, гарантийные талоны и буклеты инструкций. Как будто капризный ребенок нетерпеливо открывал дорогие подарки. В общем, так оно и было, с улыбкой думает Кейс, вспоминая Дэмиена.

Пивные бутылки, блюдце в роли импровизированной пепельницы, переполненное окурками «Мальборо» со следами губной помады, грязная посуда, объедки тандури, парочка очень дорогих женских трусиков, которые Кейс радостно бросает в урну, вслед за остатками не менее дорогой косметики. Поменять постельное белье, расправить на кровати гигантскую рукавицу для духовки, вытереть пыль. В заключение пройтись по ковру ярко-красным немецким пылесосом, которым ни разу еще не пользовались. Теперь подняться на второй этаж, посмотреть, что здесь нуждается в уборке. Но тут физическое изнеможение бьет по голове, как огромная мультипликационная кувалда, и Кейс падает на услужливо разложенный диван.

Проснувшись, она слышит, как внизу звонит телефон. Свет снаружи изменился. Клон «Кассио» показывает время: прошло восемь часов.

Телефон замолкает, потом опять начинает звонить.

Кейс спускается вниз, поднимает трубку. Это Магда – предлагает вместе поужинать.

Подходя к станции, Кейс ожидает увидеть только Магду, однако обнаруживает также Войтека и бритоголового негра. Все трое выглядят на удивление беззаботно – сразу видно, что им не приходится думать о временн ой разнице и прочих осложнениях, какими с недавнего времени изобилует жизнь Кейс. Нгеми сияет ярче остальных: огромная куртка из черной искусственной кожи застегнута под горло, широченная улыбка не сходит с лица. По пути к греческому ресторану, расположенному за станцией, Кейс узнает причину этой радости.

Нгеми наконец-то продал арифмометры, которые она видела во время прогулки в Портобелло. Их купил тот самый коллекционер из Японии, причем за весьма круглую сумму. Сейчас Нгеми похож на человека, который вдруг узнал, что дело, считавшееся проигранным, закончено в его пользу. На секунду, правда, его радость омрачается.

– Теперь надо ехать в Ливерпуль, забирать арифмометры у Хоббса, – вздыхает он.

Кейс вспоминает несимпатичного типа на старой грязной машине.

– Не люблю его! – без обиняков заявляет Магда, обращаясь главным образом к Войтеку.

– Он гениальный человек, – отвечает тот, пожимая плечами.

– Мерзкий, пьяный старый шпион!

Услышав слово «шпион», Кейс начинает о чем-то думать, но вскоре забывает мысль.

Выбранный ими ресторан оставляет впечатление тихого, уютного греческого местечка, открывшегося задолго до «крестового похода детей». Белизной стен, голубым эгейским орнаментом и традиционным антуражем, рассчитанным на туристов, он почему-то напоминает Кейс один китайский ресторанчик в Роануке, штат Виржиния.

– Классная у вас прическа, – с искреннем восхищением замечает Магда, пока официант разливает по бокалам рецину [23]. – Это вас в Токио так подстригли?

– Спасибо. Да, в Токио.

– Но вы ведь там были всего ничего.

– Да, по делам. – Кейс прикрывает зевок, который взялся невесть откуда. – Извините.

– Наверное, все еще живете по их времени? Представляю, как это трудно.

– Я уже, кажется, живу в своем собственном часовом поясе, – отвечает Кейс. – Не знаю, правда, сколько там времени.

Нгеми заводит речь о девальвации йены и о том, как это может повлиять на его бизнес; потом разговор переходит на школьного друга Магды, который недавно получил должность дизайнера одежды в крупной японской фирме, разрабатывающей видеоигры. Войтек и Нгеми выражают удивление, но Кейс убеждает их, что это нормальное явление: модельный бизнес постепенно проникает и на этот рынок.