Юрий Симоненко - Солнце для всех!

Лифт прибыл через две с половиной минуты. Двери открылись и подруги вошли внутрь призмообразной кабины, способной вместить до сотни пассажиров.

В кабине их ждал приятный сюрприз — два десятка твердопластиковых кресел-шезлонгов, — весьма кстати для четырнадцатиминутного спуска или подъема.

— Ну, что, будем пробовать? — спросила Джелисс, когда Келли нажала на панели управления лифтом нужный иероглиф, обозначавший: «Поверхность» и кабина пришла в движение.

Келли в ответ лишь кивнула, а Селен добавила:

— Давай уже! Посмотрим на кружок проституток!

— Если карта прочитается… — улыбнулась Джелисс и достала коммуникатор и карту памяти из кармана комбинезона, куда предусмотрительно их поместила еще на борту флайера.

Джелисс включила комм — обтянутые тонкой термостойкой тканью пальцы девушки ловко вставили карту в соответствующий разъем мобильного устройства — и вызвала голографическое меню. Карта была не зашифрована.

— Хм… — Джелисс посмотрела на подруг. — Один единственный файл…

— Запускай, — сказала Келли…

Тарви сказала правду. На карте действительно была запись Декархиона — Собрания Десяти, на котором обсуждалась будущая бойня народов. Продолжительность записи составляла два часа семьдесят девять минут, и подруги не стали просматривать ее полностью, — начала заседания, где было сказано главное, оказалось более чем достаточно.

Глядя на голограмму, Келли испытывала ненависть и отвращение. Она ненавидела Правительство Десяти — этих вычурных кичливых ничтожеств, правивших столетиями до тех пор, когда самые передовые достижения медицины уже не могли удерживать жизнь в неестественно молодых телах. Примерно раз в тридцать или пятьдесят лет одна из этих надменных тварей отправлялась к Подземному Дьяволу и на освободившееся место выбиралась новая дрянь из числа Преторов. Все это — и похороны выбывшей из Десяти и избрание нового Консула-декарха — происходило торжественно, так, что об этих важных событиях знала каждая из жительниц Неба. На коротком веку Келли — четыре декады назад отметившей свое семнадцатилетие — такие торжества приходились всего один раз, — в то время ей было всего три года и она только поступила в начальную школу… Именно тогда ее мать, бывшая до того Проквестором, стала Претором, заняв место своей начальницы, избранной в Консулы…

С первых минут записи величественные и безупречно прекрасные люди в длинных одеждах — лица их были известны всем небожителям — с поразительным бесстрастием и легкостью принялись обсуждать будущее уничтожение миллиардов человеческих жизней. Они говорили так, будто речь шла о поголовьях животных, само существование которых предопределялось потребностями их хозяев в мясе или шкурах. Они шутили и обменивались колкостями, постоянно улыбались, даже флиртовали. Цель грядущей бойни была обозначена просто и без двусмысленностей: провоцирование и усиление матриотических и националистических настроений среди населяющих Поверхность народов как профилактика стремительно возрастающей в них популярности запрещенных партий и городских партизан. Для достижения этой цели и был разработан план, особый цинизм которого заключался в том, что главными его исполнителями должны были стать сами приговоренные народы под водительством своих марионеточных правительств, которые, в свою очередь, будут действовать по указке кураторов небесной милиции, ответственной за исполнение принятого Десятью коварного плана. И одной из таких кураторов станет генерал Эттер Лана Шейл — первая мать Джелисс…

Келли видела, как подруга изменилась в лице, когда Консул Красота Мира вызвала ее мать в круг, и вспомнила сообщение Тарви. Считать ли признаком измены с трудом сдерживаемые слезы? Это ли «странное поведение», о котором следует сообщить Координатору? Что еще? Желание увидеть своими глазами заговор главных паразитов планеты — «подозрительная странность»? Но Келли и самой хотелось убедиться в правдивости слов Тарви, — если все ею сказанное — правда, то они все — Джелисс, Селен и сама Келли — оказались на острие истории, если не в точке невозврата. Она имеет право знать! И то, что Джелисс считает также — не «странность» и не признак «предательства»!

Ни она сама, ни Селен не стали ничего говорить, когда Джелисс, все же не сдержалась и отключила микрофон в комбинезоне, отвернувшись и уставившись в сторону. Что тут скажешь? Келли понимала, что на голограмме могли оказаться и сестра второй матери Селен, бывшая Проквестором и первая мать самой Келли — Претор Мэрри-Виржисс Астерра… и то, что их там не было, вовсе не означало того, что в дальнейшем они не окажутся в числе исполнителей подробно изложенного матерью Джелисс изуверского плана.