Олег Кулагин - Дип-склероз

— Приехали! — торжественно объявляет Шурка.

Ну наконец. Я поднимаю голову — и впрямь над нами осеннее золото листвы, а не мутная пустота.

Падла распахивает дверцу, и мы радостно вываливаемся наружу посреди пронизанного солнцем сентябрьского леса. Особенно радостен Жирдяй. Физиономия его из бледно-розовой снова становится привычного помидорно-красного оттенка.

Разгребая ногами опавшие листья, бродим вокруг кабинки, наслаждаясь безмятежностью окружающего мира. Наконец-то никто не лезет с дурацкими вопросами и не пытается огнем и мечом привить нам вкус к самообразованию.

Неужели это и есть тот самый зловещий десятый уровень, где обосновался коварный Дима Дибенко? Даже не верится.

— Шурка, как же тебе это удалось?

— А что вы думаете, я просто так с вами прохлаждался? Да я же прощупал их вдоль и поперек! Я даже кусок этого Змея Горыныча на анализ взял!

— Ух ты! Большой кусок?

— Ну если, точнее, не самого Змея… а так сказать, продукт его виртуальной жизнедеятельности. Килограммов на двадцать. С их стороны большая неосторожность, разбрасывать это где ни попадя… Конечно, сначала я слегка расстроился, когда по колено провалился, но потом понял, как мне повезло!

— Да уж, — кивает Дос, на всякий случай глядя под ноги.

Череп вдруг настороженно замирает и делает нам знак не шуметь. Прислушивается. И замечает:

— А ведь это не лес. Скорее парк. Парк посреди большого города.

И впрямь откуда-то издалека доносятся неясные звуки, совершенно посторонние для девственной природы. Вроде бы автомобильные гудки… музыка.

— Я схожу на разведку, — вызывается Жирдяй, которому, наверное, неловко за недавнюю слабость.

— Погоди, я с тобой, — догоняет его Дос.

Толстяк и рецидивист скрываются за кустами. Ждем. В течение минут десяти ничего не происходит. Падла начинает обсуждать с Маньяком особенности работы «Клозета-2000». Череп откровенно скучает. Я сажусь, прислонившись спиной к стволу дуба.

Отчаянный вопль подбрасывает меня на ноги. Маньяк и Падла с окаменевшими лицами замерли у кабинки. Они тоже узнали голос Жирдяя.

Секунду спустя сквозь заросли боярышника напрямик проламывается толстяк, следом — Дос. Гремят выстрелы. Совсем рядом с нами пули сбивают веточки, царапают стволы деревьев. Скоро показываются и преследователи. Более странной компании я в жизни не видывал!

Две симпатичные медсестры-близняшки с одинаково свирепым блеском в глазах и окровавленными скальпелями в руках. Два хлипких пенсионера с граблями наперевес — похожие друг на друга как две ксерокопии старой газеты. Два неряшливо одетых, упитанных молодых человека — оба небритые, оба с идентичными запойными физиономиями и пустыми пивными бутылками в руках. Ну и наконец, двое мальчишек с одинаковыми невинными лицами и здоровенными пистолетами в тонких детских ручках: ба-бах! Бах! Патронов им явно не жалко.

Жирдяй пригибается, петляет, как заяц, и орет на ходу:

— Да отвяжитесь, придурки! Никакой я не Посланец Переедания! Просто люблю поесть!

Дос катится по земле, сцепившись с каким-то полковником, выскочившим из-за кустов наперерез. Полковник хрипло ругается и обзывает краснокожего Доса «перекрасившимся москалем». Воспользовавшись тем, что все внимание преследователей сосредоточено на толстяке, бросаюсь рецидивисту на выручку.

В этот момент один из запойных близнецов метает пустую бутылку в Жирдяя и промахивается. В результате бутылка оказывается у меня под рукой, и я немедленно использую против полковника тот самый прием, который Штирлиц когда-то с блеском применил против Холтова. У меня это получается не столь блестяще, или же головы украинских полковников намного крепче, чем у хлипких гестаповцев… Все же вдвоем с Досом нам кое-как удается одолеть противника.

Тем временем Жирдяй прячется в кабинку, а Падла, Маньяк и Череп грудью встают на его защиту. У воинственных близняшек, похоже, кончились патроны.

— Отдайте нам Посланника! — доносится злой детский голосок.

— Какого еще посланника? — удивляется Падла.

— С дороги! — свирепо цедит хрупкая медсестра, поигрывая скальпелем. Вторая пытается обойти бородача справа. Старички угрожающе надвигаются, явно собираясь «причесать» Маньяка и Черепа граблями. И только запойные молодые люди лениво стоят в сторонке, прислонясь плечами к дереву и поплевывая себе под ноги.

— Я понял! — вдруг шепчет Дос, с безмятежно счастливым выражением на уголовной физиономии. Чему это он, интересно, радуется? Ситуация-то аховая.