— С тебя ещё двести двадцать три, — сосчитал наконец Макс.
— Двести тринадцать, — поправила его Ли. Говорила она с лёгким акцентом. — Макс, тебе нужно срочно записаться в вечернюю школу.
Они снова заржали. Что–то сегодня они слишком весёлые, подумала Феникс. Её всю трясло.
— Извините, мадам, с вас ещё двести тринадцать рублей ноль ноль копеек, — исправился Макс.
— У меня нет таких денег.
— Ты плохо слышишь?
— Да где ж я возьму эти ваши двести тринадцать рублей? — закричала Феникс. — Нет их у меня сейчас! Завтра будут, — добавила она поспокойней. — Вы можете подождать до завтра?
— Услуга за услугу, — прищурилась Ли.
Феникс знала, какие услуги нужны китаянке и этим двум ублюдкам. Уже два раза она вынуждена была идти на это ради отсрочки выплаты долга. Но делать это при ТДК? Ни за что! Господи, они же видят, что я не одна!
— Я не хочу, — сказал Волк. — Если тебе она лижет хорошо, то миньетчица из неё поганая.
— А мне нравится, — пролепетал Макс, имитируя маленького ребёнка.
Они опять принялись ржать.
— Послушайте, вы можете хоть раз поступить как нормальные люди? — Феникс вдруг вновь почувствовала себя удивительно спокойной и безмятежной. — Вы что, не видите, что у меня здесь человек, гость? Он в эти дела не посвящён и вам не стоило говорить всё это при нём. Неужели у вас нет никакого чувства такта, уважения?
— Уважения? К таким, как ты? — скривился Волк.
— Хотя бы к таким, как он.
ТДК стоял молча и скромно. Все посмотрели на него. Он почесал голову и уставился в окно. Наверное, я сегодня покончу с собой, подумала Феникс.
— А кто он такой? — скривился снова Волк. — Пахан, что ли? Эй, приятель, ты тут чё, пахан?
Только этого ещё не хватало!
— Что есть в твоём понимании «пахан»? — осведомился ТДК.
У всех отпали челюсти от такой постановки вопроса.
— Э…, — выдавил наконец Волк, но на этом и затих. Феникс хихикнула.
— Короче, деньги давай! — вмешался Макс.
— Я же сказала: нет у меня денег. Завтра отдам. Точно.
— Ты уверена?
— Уверена.
— Двести тринадцать плюс откупные, — напомнила улыбающаяся Ли и тут же поспешила добавить: — Если уж ты стесняешься своего кавалера, то перенесём это на завтра.
— Завтра, — сказал Волк, — мы придём к тебе в это же время. А сегодня мы это… как ты там говорила… проявим такт и уважение.
— Только не говори потом, что мы плохие! — погрозила ей пальцем китаянка.
— А у вас с собой что–нибудь есть? — быстро спросила Феникс.
— Ну ты даёшь, — пробормотал ТДК.
— Ты же знаешь, подруга, мы это дерьмо не распространяем, — сказал Макс. — Но и даже если бы распространяли, то тебе не дали бы. Короче, скажи спасибо, что мы сегодня добрые. В общем, до завтра. Ах да, и учти: в случае… короче, если ты и завтра нам не заплатишь, мы будем злыми и нетактичными, — и он направился в коридор.
Волк хлопнул ТДК по плечу («До встречи, пахан!») и, хихикая, удалился за ним. Ли послала Феникс воздушный поцелуй, после чего удалилась тоже. Скоро за ними хлопнула дверь.
— Там тебя Женя, наверное, заждался, — как бы в пустоту бросила Феникс.
ТДК встал и тоже ушёл. Молча. А она даже не попыталась его остановить.
Поев через силу печенья с кофе, Феникс закурила и задумалась над вставшим перед ней серьёзным вопросом: идти или не идти на репетицию. С одной стороны, она хорошо понимала, что поступает не совсем правильно, игнорируя подобные мероприятия (участия в которых были — несмотря на свободу воли каждого члена группы — обязательны, поскольку без одного винтика машина работала уже не так слаженно, как могла бы работать), но имелась ещё и другая сторона проблемы, и эта сторона напрямую касалась её зависимости от нейростимулятора. Внизу живота начинало ныть всё сильнее, и с каждым днём эти боли становились всё сильнее. Чем дальше, тем меньше удовольствия приносили энергокапсулы, но они по крайней мере хотя бы снимали боль, а при больших дозах эффект нечеловеческого экстаза всё же был достижим. Насколько знала Феникс, существовало четыре стадии развития болезни, четыре категории «больных»:
1) «Школьники» — те, кому только недавно вживили нейропорт. По глупости своей они считают, что могут успешно противостоять формированию устойчивой зависимости с дальнейшим физическо–моральным истощением. Кайф от «тока» ничем не загрязнён — оргазм в чистом виде, длящийся от пяти минут до получаса, причём, непрерывно (иногда волнообразно). Феникс эту стадию миновала месяца четыре назад; она даже графики всякие вычерчивала. Среди «школьников» широко распространены сексуальные оргии, сопровождающие приём препарата, для усиления чувствительности.
Читать дальше