Эрик Гарсия - Грязное мамбо, или Потрошители

— Эсбери прав, — вмешалась Бонни. — Во-первых, товар не пропадает, во-вторых, клиент получает искорган дешевле. Всем выгодно.

— Кроме производителей, — не удержался я. — В конце концов, это их собственность.

Я ожидал возражений, но аутсайдер лишь рассмеялся и повернулся к Бонни:

— Слишком мягко его уволили. Нужно было жестче.

На голове у него были бугры — имплантированные розетки. Значит, в свободное время наш Эсбери всерьез занимается «Призраками». Большая часть «касперов» довольствуется наушниками, и лишь ушибленные на всю голову достают себе искорган и подключаются напрямую. Когда мы доели рулет, я не удержался от вопроса:

— А у вас есть лицензия на подключение «Призрака»?

— Лицензия? — засмеялся он. — Нет, татуированный ты наш, я не лицензированный, я на «Призрака» подсевший. Имплантаты с полным спектром ощущений, пользуюсь при каждой возможности. Берешь систему и подключаешься. А ты?

— Нет, — признал я. — Изымал, но никогда не пробовал.

Оживившись, Эсбери потянул меня из кухни в комнату, где предполагалась столовая. На другом шатком ломберном столике лежала тонкая прямоугольная коробочка с торчащими плоскими проводами, напоминавшими узкую лапшу. Процессор «Призрака». Эсбери кружил вокруг него, как ребенок вокруг горы еще не остывшего печенья, нежно касаясь металла кончиками пальцев.

— На, стань свидетелем событий.

Я попятился, когда он наставил на меня провода.

— Я не «каспер». Во мне и розеток-то нет.

Эсбери это не остановило. Он полез куда-то под стол и из большой картонной коробки, набитой шнурами и штекерами, выудил пару самых маленьких очков, которые я видел в жизни. На семинарах мне доводилось слышать о подобных устройствах, но сам я никогда не подключал визуальную систему. Да и не особенно хотелось.

Но мы пришли сюда просить помощи, и я вовсе не собирался обижать хозяина. Я рассудил, что вреда не будет посмотреть, из-за чего все сходят с ума. Даже в Кредитном союзе кое-кто плотно подсел на «Призрак», всего однажды опробовав действие системы. Должно быть, интересный опыт.

— Это надевают как контактные линзы, — объясняла Бонни, придерживая мне веки, пока я пытался попасть сенсорами на глазные яблоки. Тонкие металлические проводки выходили из нижней части каждой линзы и висели вдоль щек, заканчиваясь разлохмаченными голыми концами. Эсбери пальцами прикрутил эти провода к торчащим жилам «Призрака». Для меня ничего не изменилось.

— Бывший хозяин был гонщиком, — говорил Эсбери, сжимая пульт управления. — Передоз «кью». В его «Призраке» — шестнадцать визуальных и сорок два аудиочаса. Будешь смотреть без звука — лексика там мама не горюй.

Я хотел задать вопрос, но он что-то повернул в коробочке, и неожиданно для себя я подключился к «Призраку».

Женщина на полу извивалась, уползая от меня. Не устояв, она тяжело упала навзничь, ударившись затылком о стул. Ее живот был огромным. Беременная. Лужи таинственной жидкости впитывались в вытертые половицы, и кошка металась по комнате, вздыбив шерсть. Все это время — полная тишина. Ни звука падения, ни вскрика, ни мяуканья, только тихое жужжание системы «Призрак» и напряженное дыхание Бонни и Эсбери.

— Ну как, нормально? — раздался голос Бонни, отсутствовавшей в комнате. Она осталась в квартире аутсайдера, а здесь были только я, эта полуобнаженная женщина и кошка, без конца прыгающая со стола на пол, с пола на стол.

— Вполне, — отозвался я.

Комната сдвинулась, стала четче, словно навели фокус. Я увидел поднятую руку с отросшими неухоженными ногтями, явно не мою. На грязной подушечке пальца — горка сверкающего красного порошка, горевшего алым в беспощадном свете голой лампочки. Рука поднялась к моему рту и исчезла из поля зрения.

— Это он зарядился «кью», — зачем-то пояснил Эсбери. Я почувствовал его ладонь на спине — моей спине, — и услышал, как он добавил: — Вот теперь держись.

Внезапно пол в центре провалился, вспыхнул ослепительный свет, и расплавленная лава бурно потекла из зияющей дыры, затопляя комнату. Беременная так и лежала на полу; раскаленные потоки текли по ее коленям, но она ничего не замечала — согнулась вдвое, и ее вырвало раз, потом другой. Из кошки выскочили еще четыре ноги; она прыгнула с кухонного стола на стену и поползла вверх, на потолок, откуда и сорвалась рядом со мной. Из ее разинутой пасти наверняка исходило шипение, с клыков падала зеленая слюна, но все по-прежнему происходило беззвучно.