Руди Рюкер: Джина и я

Солнце лениво вываливает из-за горизонта. У меня кофеиновая интоксикация и углеводная недостаточность. Слегка трясет от усталости. Валюсь на тахту.

Брэд будит меня, брызнув водой. Солнце еще низко над горизонтом. Я спал всего двадцать минут. Голова гудит. Хочется кого-нибудь порвать.

— Готово? — вопрошает Брэд. — Вы заснули.

Смотрю на экран лэптопа. Там ползают визуализированные джинники. Толпа муравьев. Отлично. Когда я заснул они больше походили на точки и кружечки.

— Готово, — отвечаю.

Давлю несколько клавиш и копирую джинников с сервера на лэптоп. Брэд приводит меня обратно под дерево со столиком. Джина уже там, все еще слюнявая. Сегодня она облачена в красную футболку и джинсы.

Амбал преследует нас по пятам. С понтом я могу куда-то сбежать в самом центре Техаса. Реншоу и Шеф заливаются кофе с орешками. Джина молча смотрит на их жующие рты.

— Вы убрали все языковые несообразия? — спрашивает Реншоу.

Он посасывает кофе и покусывает орешки. Черт, на столе не замечено других сосудов с кофе и шариков углеводов.

— Да, да, все готово. Можно начинать, — глотаю слюну.

Реншоу крякает и делает мне «ку». Мне тут же кажется, что этот яйцеголовый ученый Клики ни черта не смыслит в компьютерном хакинге. Я его ненавижу. Я всех ненавижу.

Шеф прикончил свою порцию кофе с орешками. Встает и направляется на лужайку рядом с деревом.

— Давайте, и Джина, возможно, захочет опробовать с вами нашу новую волейбольную площадку. Звучит привлекательно, да, Вог? Мы знаем, Вог, как вы к ней относитесь.

— Ненавижу волейбол. Вы мне, блин, кофе дайте. А если вы думаете… — я осекаюсь; это сражение я, безусловно, проиграю.

Я спал двадцать минут. Мирабелла уверена, что у меня роман с Джиной. Лярва бесится одна в комнате. У меня никакой уверенности, что все получится. «Собачья жизнь» отрублена от сети.

— Кофе! — истерично вскрикиваю я.

— Спокойнее, Вог, — Шеф внимательно меня разглядывает.

— Спокойствие выводит меня из себя, — ору.

Конечно, я играю. Только эсэовцы этого, похоже, не секут.

шЕФ и аМБАЛ молча грабастают меня в охапку и мурлычут в ухо:

— Добро пожаловать в Техас.

Ой. Джина еще чего не так поймет. Больно же, уроды! Но взгляд Джины сосредоточен на орешках Реншоу.

На сцене появляется наш президент, Джордж Буш, в мятом костюме с подносом. Завтрак! Я люблю этого человека.

— Рад, что вы все уже встали, — говорит Джордж. — Так мы лечим мою девочку? Всем своим видом он демонстрирует: мы одна команда, делаем одно дело. Ситуация тут же разряжается. аМБАЛ меня отпускает.

— Что у нас, Вог? — президент ставит поднос на стол. — Угощайтесь. О, наконец-то мой завтрак.

— У меня все готово, — отвечаю с набитым ртом. — Вон, в лэптопе, бациллы. Джиники.

Реншоу тут же достает из-под стола коробку. Ага, привет от «Рикошета». Такие же ретрансляторы на фонарных столбах в Сан-Франциско!

— Собственно, это и есть передатчик, который нам надлежит испытать, — поясняет он.

Испытать? Вот так-так. Мы перед лицом эксперимента Клики. Бедная Джина.

— Я видел на экране у Boгa какие-то цветные точки, — это уже Брэд. — У меня нет уверенности, что Вог создал правильную программу.

А ты, оказывается, жополиз, приятель.

— Ничего, кроме Джины, — отвечаю я. — И чтоб вы знали, я не отредактировал ни единого слова. Если все получится, Джина останется Джиной, хотите вы того или нет.

Лицо Джорджа исполняется пафосом отца нации:

— Так и должно быть, — он кладет руку на плечо дочери. — Хочешь орех?

— О'кей, — Джина берет орешек из рук отца и съедает в два укуса.

Тем временем Реншоу вставляет какую-то карточку в мой лэптоп и включает ретранслятор. Я щелкаю мышкой по иконке, и джиники летят в эфир на частоте 5,4 гигагерца. Излучение пронзает меня, Джорджа, Реншоу, эсэсовцев, но только мозг Джины, отравленный «Джастфолксом» способен его воспринять.

Джина замирает. Проходит секунд двадцать. И вдруг ее лицо озаряется. В глазах появляется осмысленность. Она — нормальный человек. Наконец-то я вижу перед собой Джину Буш.

Она открывает рот. Черт! Из ее горла вырываются булькающие звуки, вызывающие в памяти работающий факс. Она подскакивает и несется к спутниковой тарелке, плюясь все теми же факсовыми звуками. Останавливается у антенны и рывками передвигается перед тарелкой, пока ее лицо не оказывается в фокусе.

— Так и должно быть? — интересуется Брэд. Что, насмотрелся Дона Хью?

— Она передает, приятель, — поясняю я.