Маша Храмкова: Ген Химеры Часть 2. Сеть

— Что это только что было? — спросил Ойтуш, глядя на недоумевающего Айзека.

— Понятия не имею, — Айзек ответил не сразу: сверялся с картинкой, которую посылали в его мозг разведывательные дроны. — Какой-то локальный сбой.

— Сбой чего? — переспросила Сати.

— Всей техники. Электроники. В радиусе двух метров вокруг нас.

— А как же ты? — Сати посмотрела на его кибернетические части.

— Я не выйду из строя ни при какой аномалии, — серьезно сказал Айзек. — Я полностью автономен. Мои имплантаты будут функционировать, пока бьется мое сердце.

Спустя какое-то время он добавил:

— Мы привели в подземку многих одаренных. Мир меняется, и многие из них сами захотели примкнуть к нам в эти неспокойные времена. Но сила одаренных — это нечто за гранью понимания, нечто, не поддающееся управлению до конца.

— Ты хочешь сказать, что это сделал кто-то из одаренных? — спросила Сати. — Кто-то вырубил мотор и наши фонари?

Но Айзек лишь развел руками. Ойтуш тоже молчал. Он не хотел говорить о том, что за долю секунды до того, как свет снова появился, он увидел в тоннеле нечто странное. Даже не увидел, поскольку темнота была непроглядная, а ощутил, воспринял неким шестым чувством: они были здесь не одни.

Ойтуш не хотел беспокоить Сати и Айзека, делясь своими ни на чем не основанными предположениями, просто до конца поездки не отводил взгляда от тоннеля и держался поближе к пулемету.

***

— Спрячьте лица, — велел Айзек, когда они прибыли на станцию. Ойтуш и Сати надели капюшоны: в Метрополе нельзя было появляться с лицами Ойтуша и Сати, в подземке — Джесси и Лики. Семья Скаллагрин могла еще хорошо послужить им, да и к тому же зачем нервировать обывателей очередными незнакомыми физиономиями?

Больше всего Ойтушу и Сати сейчас хотелось побыть наедине. Отдохнуть, перекусить, поздороваться с друзьями, которых не видели почти две недели. Но Айзек повел их прямиком в мебдлок, заявив, что больше не может видеть “слащавую рожу Джесси”.

— Сколько же людей здесь, — заметила Сати, перешагивая через группу неподвижно сидящих киборгов, подпитывающих свои визоры от аккумулятора.

— Крысы бегут с тонущего корабля, — Айзек провел хромированной ладонью по своей бритой черепушке. — И сейчас корабль — это Метрополь.

— Как удается справляться с таким наплывом? — Ойтуш кинул долгий взгляд на мальчугана лет пяти, собирающего автомат. — Успеваете всех проверять?

Если из Метрополя сюда валит целый поток отщепенцев, сложно будет не пропустить шпиона, затесавшегося среди них.

— Кэлвин-Смит немного помогает, — нехотя выдавил из себя Айзек. Должно быть, признаться, что от Томаса все же есть польза, было для него непростым решением.

Медблок значительно расширили, подсоединив несколько дополнительных палаток, из-за чего он превратился теперь в самый настоящий военный госпиталь. Ойтуша и Сати уже ждала Зои Атли — врач, которая оперировала их в прошлый раз. Она придирчиво осмотрела их лица и удовлетворенно кивнула:

— Биополимерная кожа успела состариться, но все же это лучше, чем я ожидала, — Ойтуш и Сати были первыми, кому внешность меняли настолько кардинально. — Протрите этим ваши лица, шею и ушные раковины.

Зои дала каждому из них салфетку, смоченную кислотным раствором, разрушающим искусственную кожу.

— А пока что извлечем ваши чипы, — к ним уже шел Захария Матиас, попутно накидывая на плечи белый халат.

— Привет, дружище, — Ойтуш крепко пожал ему руку, — Как поживаешь?

После смерти брата, юный одаренный сильно изменился. Он бросил школу, решив целиком посвятить себя сопротивлению, и если раньше он без устали работал по двадцать часов в сутки, то сейчас и вовсе перестал спать. Изменения затронули и его внешность. За несколько месяцев Захария сильно вытянулся в росте, обкорнал светлые кудряшки, а в белом халате так и вовсе напоминал уменьшенную копию Торы — старшего брата, оказавшегося предателем.

— Тестируем с Шином новую программу, — сухо ответил Захария, — Покажу, когда закончим.

Лицо Ойтуша тем временем уже вовсю горело. Он провел пальцами по щеке, и под его ногтями остался серый налет отмирающей полимерной кожи, лица, которое некогда принадлежало человеку по имени Джесси. Наконец-то он распрощается с ним.

Он взглянул на Сати и увидел ту же картину. Ее лицо и уши раскраснелись, а наружные уголки век опустились вниз. Лика, к которой Ойтуш уже успел привыкнуть, растворялась под действием кислоты.