Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

- Какой такой шабаш? Шутишь? – всегда серьезно говорящего Диму было не узнать. Теперь неприветливое бормотание продавца не казалось странным. Он наверняка знал, о происходящем в этот день сборище потусторонних сил.

- Если бы! – эмоционально возразил Дима. – Это я до Лешозер, в леших и ведьм не верил, а после костяной клетки, уничтожившей инопланетное исчадие, поверил. Скажи еще, что ты не обдумывал произошедшее с нами в тот день?

- Ты хочешь сказать, - сегодня здесь никого нет, потому что всех предупредили о намечающемся шабаше, а нас забыли? – пропустил я его риторический вопрос.

- Не предупредили, а отвели мысли! – предположил Дима. – А нам дорога открыта осталась. Спасибо Аксинье!

- И ты предлагаешь смазать пятки? – вывод напрашивался сам собой. Встревать в любые потусторонние дела мне совершенно не улыбалось, не смотря на данное Димой загадочной ведунье обещание. Не то чтобы я забоялся «рыбнадзоровцев» с их опарышами, нет, - просто точка возрождения, у меня на Земле как бы отсутствует, а дел впереди ожидается – громадье. Да и предупредить заранее могли, к чему готовиться, а не ставить перед свершившимся фактом.

Мир вокруг поплыл на короткое мгновение, подернувшись рябью. Мигнул, вместе со взмахом ресниц, и тут же восстановился.

- Поздно! – обломал меня Дима. – Полдень наступил.

- И что? – не понял я. – Времени как раз достаточно, чтобы спокойно смыться!

- Не получится, - не согласился он, - насколько я изучил вопрос колдовских собраний, - здесь все устроено по принципу: всех впускать, никого не выпускать. Нас заперли. Хочешь, попробуй. Я думаю, - только время зря потеряем.

- Ладно, если ты так уверен, то и пробовать нечего. Что дальше? – я почувствовал привычный приход адреналина. Решение наконец-то принято, теперь сомнения побоку, - прыгать надо.

- Да ты не бзди! – «успокоил» меня товарищ. – Ламмас – белый шабаш. Праздник первого урожая, свадеб. Рябина уже покраснела, звёзды ярче ночью, а туманы намного холоднее. Из них выходят всякие колдуньи, фейри, баньши…

- Ага, успокоил!

- Глядишь, и к тебе выйдет прекрасная э… Баньши-ца! – искренне заржал Дима, тоже видимо отринув страх и сомнения.

- К тебе пускай выходит, - не разделил его радости я, - это ты предложил налево пойти. А потом тебе Любка дома такую Вальпургиеву ночь устроит, - мало не покажется! Что еще знаешь про этот самый Лунасад?

- Лугнасад, - поправил он, - погребальные игры в честь приёмной матери бога Тэйлте, - один из четырех Праздников Великих Костров. Дикая Охота вновь, второй раз после Бельтайна, отмечаемого первого мая, проносится по пути в Нижний Мир. Ее ты узнаешь, по звону выкованных под Воттоваарой, гномами – кекли, подков.

- А ты говоришь, - белый шабаш! – подловил я его. - Чего светлым колдунам в Нижнем Мире делать?

- Того и делать, - он многозначительно поднял указательный палец. - Ламмас – праздник для всех созидателей, и не важно, каким инструментом они работают: молотом, пером, или магией. Одно меня смущает, - полнолуние. Видел, какая яркая луна сегодня ночью была?

- И что с того?

- А того, что такие совпадения бывают нечасто. Мало ли…

Пока мы болтали, небо прояснилось, тень ушла, забрав беспокойные ощущения, и даже сепия, казалось, отступила, проявив среди одетых в фельдграу, невысоких елочек, обряженные в покрытые слишком ранней редкой позолотой сарафаны, стройные березки.

Где-то под горой стал зарождаться негромкий мелодичный гул, порождая внутри, не смотря на недавние страхи, торжественное предвкушение чего-то светлого и хорошего. Мы переглянулись. Не сговариваясь, взяли из багажника собранные заранее рюкзаки, прихватили оружие и, закрыв машину, направились по крутому склону вверх. Акваланги брать не стали. Я закрепил сбоку на рюкзак квадрокоптер. Главное, не споткнуться и не упасть всем весом на него, - нежный аппарат, сразу капец придет. В руки взял бутыль с водой и «Шмеля», - вдруг чайку горячего захочется.

Тут и там, словно просыпавшиеся из дырявого кармана растяпы – великана, орешки, валялись большие и не очень, поросшие серым лишайником валуны сглаженных форм. Из-под густых зарослей брусники и черники проглядывали покрытые красными пятнами, огромные плеши их старших братьев, кутающихся в дерн и невысокую редкую траву.

Срывая полные пригоршни ягод, и отправляя их в рот, вымазываясь чернильным соком, передохнули. Гул не прекращался, но и не нарастал. Теперь он просто окружал нас со всех сторон, объединяя своим звуком все вокруг, - небо с землей, Солнце с озерами, и нас с ними.