Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск

Мол, сто лет назад человечество, все от мала до дедов и бабок, стали из мрачной средневековой приземленности и никчемности вступать в общество массового потребления, где каждый захотел иметь цыпленка для пуза, отдельную комнату для тела, ватерклозет для попы, автомобиль для быстроты, таблетку для здоровья, сожительницу для хера и немного уважения для души — чтобы начальство ему с трибуны ласковые слова говорило. Причем по-скорому захотел, когда станки и машины еще не тянули все это изобилие создать.

В общем, всяких естественных и неестественных ресурсов, подземных кладовых и наземных черноземов, на это дело тоже не хватило, и быстро плодящееся человечество стало выпадать из общества массового потребления, куда, в целом, так и не попало. Что мы, дескать, сейчас и наблюдаем.

Но западный бюргер в потребительском раю таки-побывал, и веру с возвышенными, понимаешь, идеалами, успел променять на кредитные карточки и страховые полисы. Зажрался, душевно измельчал и волю к борьбе утратил. Ему сейчас особенно тяжко и мучительно, ввиду наступления на него голодных орд с Юга.

Безыдейному западному гражданину ни морально, ни физически не совладать с бесчисленными толпами алчных удалых и фанатичных дикарей. А те уверены, что Аллах теперь заберет имущество, дома, жен и прочее добро у «неверных» и отдаст «верным».

Единственной по-настоящему силовой реакцией Запада является фашизм…

«Ой, какие мы умные.»— злобно отреагировал Василий на профессора «кислых щей», хотя ничего другого не придумал. Его, собственно, никто и не просил думать про политику и прочую философию.

После обеда он опять пожелал подключиться к наружнему обзору, хоть совсем недавно давал зарок не связываться с этим делом. Вначале Василия чуть не вывернуло, однако затем полегчало, причем стало легче, чем в первый раз. Не то, что его зрачки смогли скакать быстрее, просто мозги уже лучше «переваривали» информацию, поступающую через рецепторы глаз. Да и кроме того машина пересекала довольно «спокойную» местность, скользя над невысокими барханами.

Когда во время ужина Василий снова приложился к системе наружнего наблюдения — а летели они теперь в гористой местности — ему даже немножко понравилось. Немножко понравилось то, что он уже не шалеет во время полета, а даже сохраняет какое-то самообладание. Оторвавшись от пейзажа, он удивился мертвой неподвижности камеры заключения, тому, как по-черепашьи выползает еда из щели и как вяло движутся его собственные челюсти.

Еще через пару сеансов он понял, что может уже реагировать, что принимает полетные решения частенько своевременно. Что, наверное, в состоянии немножко управлять машиной. И ему дали поуправлять. Пульт был чисто виртуальный, так что Василий мазал руками по воздуху, где «располагались» клавы и батоны [11], а также основной штурвал, который напоминал не столько баранку, сколько шар. Опытный программист Рютин сразу уловил, что настоящего управления он не получил, машину ему вверили опять-таки виртуальную, поэтому не очень даже испугался, когда «врезался в скалу». После этого он почувствовал себя еще свободнее и на полную катушку предался игре. Он усек, что руки должны быть почти неподвижными, иначе «не поспеют» за машиной. Бегать должны одни пальцы, причем так же аккуратно как у часовщика, и столь же быстро как у гитариста. Он ловил кайф за кайфом, то бросая машину на вираж, то пуская ее в узкий скальный проход, то взмывая чуть ли не на вершину горы, то пикируя в пропасть, чтобы в итоге вывернуться и полететь над горным потоком. Потом в той же ВР [12]он поносился в лесу, между кряжистых дубов, и в городе, лихо сворачивая с улицы на улицу, перепрыгивая через дома и пролетая под мостами, и в бушующем море, увиливая от десятиметровых волн, как мышка от кошки. Пару раз он имел удовольствие не «вписаться в поворот» и разбиться. Были ему даны и такие осложнения, как пожар, землетрясение, наводнение, цунами, извержение вулкана и даже падение метеорита. Потом началось и активное противодействие со стороны ПТУРСов и зенитных комплексов, а там и вертолеты с самолетами-штурмовиками принялись долбать по нему…

Неожиданно пейзаж сменился, и теперь это была местность, состоящая из невысоких каменистых, словно бы срезанных холмов — в принципе, несложный рельеф.

Уже уверенными движениями заправского водилы Василий бросил машину вперед и заложил у холма правый поворот. В поворот он вписался и мог теперь немного расслабиться, но тут почувствовал что-то не то. Машина стала более нервной, менее послушной… и самое главное — он ощутил соотвествующую инерционную нагрузку, его прилично отклонило влево. Игра явно закончилась. Василий запсиховал, хотя был уверен, что в системе управления, наверняка, имеется «защита от дурака». Машина, и в самом деле, почувствовав неровное вождение, вошла в какое-то самоколебание, стала рыскать по курсу и заодно сваливаться набок. Боком она полетела на крутой склон оврага. Еще немного и… Василий закрыл глаза, но тут аппарат взяла под контроль уверенная рука настоящего пилота.