Уильям Гибсон - Нейромант

— Выпей кофе, Кейс, — сказала Молли. — Все нормально, но ты никуда не уйдешь, пока Армитаж не скажет то, что хочет.

Она уселась, перекрестив ноги, на шелковую подушку-футон и принялась разбирать и собирать свой игломет, не глядя на него. Взгляд двух зеркал сопровождал Кейса, пока он шел к столу и заново наполнял свою кружку.

— Ты слишком молод, чтобы помнить войну, да, Кейс? — Армитаж запустил большую ладонь в свою густую коричневую шевелюру. На запястье мелькнул тяжелый золотой браслет. — Ленинград, Киев, Сибирь. Мы придумали вас в Сибири, Кейс.

— Что бы это значило?

— Операция Кричащий Кулак, Кейс. Ты слышал о ней.

— Какая-то атака, да? Пытались спалить вирусами ту русскую сеть. Да, я про это слышал. Никто не выбрался.

Он почувствовал внезапную напряженность. Армитаж прошел к окну и окинул взглядом Токийский залив.

— Это не так. Один экипаж вернулся в Хельсинки, Кейс.

Кейс пожал плечами и отхлебнул кофе.

— Ты консольщик, ковбой. Прототипы программ, которыми вы взламываете промышленные банки, были разработаны для операции Кричащий Кулак. Для нападения на компьютерную сеть Киренска. Каждый экипаж состоял из сверхлегкого самолета "Ночное крыло", пилота, деки для доступа в матрицу, и жокея-оператора. Мы запускали вирус, названный «Крот». Серия «Крот» была первым поколением настоящих программ вторжения.

— Ледоколы, — сказал Кейс поверх ободка красной кружки.

— Лед происходит от ICE, intrusion countermeasures electronics [15] (англ.) электронные средства противодействия вторжению. .

— Проблема в том, мистер, что я больше не жокей, так что я, наверное, пойду…

— Я был там, Кейс; я был там, когда придумали вас.

— Тебе нечего ловить со мной и такими как я, приятель. У тебя хватает денег нанимать дорогих девочек с бритвами, чтобы притащить сюда мою задницу, но это все. Я больше никогда не смогу стучать по клавишам, ни для тебя, ни для кого другого. — Он прошел к окну и посмотрел вниз. — Вот где я теперь живу.

— В полученной нами характеристике говорится, что ты пытаешься подставиться, чтобы улица убила тебя.

— Характеристика?

— Мы построили детальную модель. Купили историю твоих действий под всеми именами и пропустили данные через кое-какую военную программу. У тебя суицидальные наклонности, Кейс. По модели тебе остается месяц жизни. А медицинский прогноз говорит, что в течении года тебе понадобится новая поджелудочная железа.

— Мы. — Он взглянул в бледно-голубые глаза. — Мы — это кто?

— Что бы ты сказал, если бы мы предложили вылечить твои нервы, Кейс?

Неожиданно Армитаж показался Кейсу выточенным из куска металла — инертным, невозможно тяжелым. Статуя. Теперь он знал, что видит сон, и скоро проснется. Армитаж больше не заговорит. Сны Кейса всегда кончались таким остановленным кадром, кончился и этот.

— Что бы ты сказал, Кейс?

Кейс смотрел на залив и дрожал.

— Я бы сказал, что это полное фуфло.

Армитаж кивнул.

— А потом я бы спросил, какие ваши условия.

— Не сильно отличаются от тех, к которым ты привык, Кейс.

— Дай человеку поспать, Армитаж, — сказала Молли со своей подушки, детали игломета были разложены на шелку, как дорогостоящая головоломка. — Он расползается по швам.

— Условия, — повторил Кейс. — И сейчас. Немедленно.

Он все еще дрожал. Он не мог остановить дрожь.

Безымянная клиника для состоятельных пациентов, прилизанные павильоны разделены маленькими формальными садами. Он помнил это место со времени обхода клиник, сделанного им в первый месяц пребывания в Чибе.

— Боишься, Кейс. Ты сильно боишься.

Был воскресный полдень, и он стоял вместе с Молли в подобии дворика. Белые валуны, зеленая бамбуковая рощица, черный гравий, уложенный ровными волнами. Робот-садовник, похожий на металлического краба, ухаживал за бамбуком.

— Все получится, Кейс. Ты даже понятия не имеешь, что есть у Армитажа. Он даст этим нейро-парням программу, которой будут лечить тебя, а заплатит он им инструкциями к этой программе. Они станут вне конкуренции на три года. Ты хоть прикидываешь, сколько это стоит?

Она просунула большие пальцы в ременные петли своих кожаных джинсов и качнулась на лакированных каблуках вишневых ковбойских сапожек. Узкие носки были отделаны ярким мексиканским серебром. Линзы, наполненные ртутной пустотой, смотрели на него с бесстрастием насекомого.

— Ты уличный самурай, — сказал Кейс. — Как долго ты на него работаешь?

— Пару месяцев.