Олег Макушкин - Иллюзион

— Меня зовут Крекер Джо, — представился парень. — Пошли быстрее. Артификсы наверняка заметут этих лохов, но вряд ли станут искать дальше, чем в полукилометре отсюда. У них норма по числу голов.

— Крекер — это такой вкусный, хрустящий...

— Крекер — это злобный хакер, — оборвал парнишка.

— Так ты хакер? — спросил Странник. — И что же ты ломаешь? Какие программы?

— Был хакером, — помрачнел парень. — Там, наверху.

— Так ты сверху?

— А откуда ж, по-твоему? Здесь все сверху. Не в канализации же люди родятся. Все оттуда приходят. Кого выгоняют, кто спасается от наказания, а кто просто по дурости уходит. Обратно уже не вернешься, вот они и пытаются забыть о том, что когда-то сами были верхними. Разграничивают территорию, дерутся за пищу и воду, воруют кое-что из города, жутко гордясь этим.

— То есть наверху город, а это — канализация? — спросил Странник.

— Точно. Тебя, кстати, как зовут?

— Стра... Ник. Ник меня зовут.

— Не понял. «Ник» — это значит «кликуха». Так какой у тебя ник?

— Странник.

— Ясно.

— Можно вопрос?

— Да хоть тридцать два.

— Кто такие Артификсы? И почему из канализации нельзя выбраться? Бензин и пишу вы все-таки добываете?

Крекер Джо высморкался и начал объяснять.

— Отвечаю на запросы в режиме стека. Топливо и жратву мы добываем с большим риском, выбираясь наверх в потайных местах, которые не патрулируются Верхней Стражей. Наверху долго находиться нельзя — тебя распознают и заметут. Аннигиляция гарантирована. Теперь первый вопрос. Артификсы — фиксаторы искусственного разума — это не то люди, не то роботы, я точно не знаю, которые зачищают канализацию от вонючих крыс. От таких, как мы.

— Зачищают? Это значит убивают?

— Верняк. Их, кстати, никто и не видел, потому что из тех, кто видел, никто не выжил. Встреча с Артификсами — это круче, чем побитовый сдвиг в мозгах. Хотя, говорят, они в своем роде художники, но в живых никого не оставляют. Тем парням, похоже, обрыв коннекта светит. Жаль, бензин пропадет. Но я себе немного успел нацедить, — он показал спрятанную за пазухой жестяную колбу с отвинчивающейся крышкой.

— А почему им скоро конец?

— Видишь, труба дрожит? Такое бывает, если на нее направили струю из огнемета. Вода закипает, и все начинает трясти.

— Из огнемета? — Странник остановился. — Послушай, их еще можно спасти?

— Да ты что? — удивился парень. — У тебя хард-диск посыпался? Не ходи туда, ведь тебя вместе с ними ущучат!

Но Странник, не слушая, уже бежал обратно. Он успел к комнате с кафельным полом как раз вовремя, чтобы увидеть, как разбегаются люди, как с противоположной стороны комнаты появляются три черные жилистые фигуры, источающие жестокую предопределенность, и как начинается Зачистка.

Люди не все одинаково реагировали на появление Артификсов. Пока трое или четверо, топая разбитой обувью, взметая облачка цементной пыли и разбрасывая осколки кафельной плитки, мчались навстречу Страннику беспорядочной россыпью, как кучка подброшенного взмахом метлы уличного мусора — обрывков газет, клочков шерсти и лоскутов одежды, жухлых листьев и одноразовых пластмассовых стаканчиков, — остальные продолжали стоять, усыпленные обманчивой медлительностью и неторопливостью, с которой Артификсы вошли в помещение. Вошли и развернулись полукругом — двое с пулеметами по бокам, огнеметчик в середине.

Мужик, принесший известие о появлении аннигиляторной команды, все еще сжимал в руках алюминиевую кружку и успел только полуобернуться навстречу опасности, когда его товарищи уже разбегались прочь. Он тоже дернулся вначале, но тут же замер — мгновение, отведенное на спасение жизни, было упущено, а какая-то дремавшая до сей поры внутренняя гордость подсказала ему, что перед лицом неизбежного конца не стоит совершать лишних телодвижений. Он только мрачно посмотрел в дно опустевшей кружки и досадливо крякнул.

Главарь отщепенцев, возившийся с бидоном, который ему одному было явно не под силу сдвинуть с места, наоборот, заметался бессмысленно и бестолково, расходуя последние драгоценные мгновения на поклонение животному страху вместо по-человечески достойного осмысления неизбежности своей судьбы. Но ни он, и никто из бродяг не сумели избежать смерти.

С надоедливым стрекотом, не более тревожным, чем трещотка электродрели, заработали малокалиберные четырехствольные «чейнганы» в руках Артификсов, пучками огненных нитей исчерчивая пыльный воздух, сметая со стен остатки штукатурки, перерубая водопроводные трубы, отчего из взлохмаченных железных концов струями ударила горячая вода, сгущая клубами пара уже стоявший в комнате цементный туман. Красные зрачки целеуказателей гуляли по комнате, с нарочитой небрежностью расписывая зигзагами стены, вздыбливая пол фонтанами камней и грязи и как бы между делом разрезая убегающих людей, словно невидимой саблей полосуя набитые красными лоскутками подушки; тела грузно и бесформенно опадали на землю, и кровь, смешиваясь с каменной крошкой, образовывала отвратительную грязно-бурую кашу, распространявшую едва ощутимый, но страшный запах. Запах смерти.