Джефф Нун - Вирт

– Окончание Рамадана. Конец поста. Люди все поголовно сходят с ума, и иногда их просто сносит с нарезок. Вот почему здесь столько копов. Они окружили карри-забегаловку, но толпа просто рассеялась по району.

Банды азиатских подростков выстроились на тротуарах, приветствуя машины и флаги, и Битл нажал на кнопку, которая врубила музыку в фургоне. Детишки тогда прикололись. Они махали нам так, словно мы были своего рода колесницей богов мороженого, и танцевали под мелодию Морячка Папая, звучащую на предельном уровне.

Мы нормально прорвались, и повернули направо на улицу Трех Тисов. Копов здесь не было. Потом мы свернули направо – на Кларемонт Роуд. Я попросил Битла ехать помедленнее. Он так и сделал, и уверенной рукой направил нас на самом малом ходе между рядами террас. Впереди, на вершине Кларемонта, было видно, как копы блокируют Уимслоу-Роуд. Сотни азиатов двигались за заграждениями на дороге.

– Выруби это дерьмо Папая, – добавил я.

Когда музыка смолкла, воцарилась тишина.

– Какой номер нам нужен, Скрибб? – спросила Мэнди.

– Вот этот, – сказал я.

Фургон мягко остановился.

Карли начала скулить.

И вот мы на месте. Воскресный вечер, 1-го Июня. Десять тридцать вечера, Эйд.

Улица была совершенно пустынна – ни одной машины. Дом в три этажа, на первом этаже – магазин подержанных вещей под названием «Космические Осколки». Между этим домом и следующим располагалась небольшая аллея, закрытая деревянными воротами, по верху которых была протянута колючая проволока. На колючках трепетала собачья шерсть.

Карли завыла, почуяв что-то.

Дом был погружен во тьму, и только в одном окне верхнего этажа – слабое мерцание свечи.

– Плохие собаки, по-настоящему плохие собаки, не любят света, – заметила Мэнди.

Так оно и есть. И именно к ним нам и нужно.

– Посидишь пока здесь, Би? – сказал я.

Потому что никто в здравом уме не пригласит этого блистающего человека к себе домой.

– Ну да, – ответил он.

– Мы пойдем первые. Понял? Никакого героизма.

– Да какой из меня герой? – Его цвета были просто прекрасны. Такими они всегда и бывают незадолго до смерти.

– Ты держишься молодцом, Би, – сказал я.

– Я чувствую себя прекрасно.

Может быть, он все понимал. Что это конец. Но он не сдавался.

– Я просто хотел сказать... – начал я. Но слова застряли у меня в горле.

– Да ладно, забей, – сказал Битл. Как всегда, хладнокровный – даже в самом конце.

– Я горжусь тобой, Битл, – наконец выдавил я.

– Я тоже, – сказала Мэнди.

Битл снял темные очки. Посмотрел на меня, улыбнулся, потом перевел взгляд на Мэнди.

Он поцеловал ее. Это было очаровательно, и поцелуй тянулся долго.

Потом он повернулся к дому.

– У меня мало времени. Давайте уже сделаем это.

Ох, Битл.

– Мы, в самом деле, приехали, Скриббл? – спросила Твинкль из кузова фургона.

Я поглядел назад, но увидел лишь Карли.

Робосука лежала на животе, елозя по полу фургона, как змея. Передние лапы выставлены вперед, задние – чуть приподняты, хвост трубой, задница – вся напоказ, розовая и вытянутая.

– По-моему, она что-то почуяла, – прошептала Твинкль. – По-моему, у нее течка.

Да. Мы приехали. Мы уже здесь. И у всех у нас течка.

Твинкль и Карли подошли к дому первые. Там была своего рода арка, с дверью в магазин с одной стороны, и дверью в квартиру на верхнем этаже – с другой. Над дверью кто-то прикрепил напечатанное на принтере объявление, гласившее: СВОБОДНАЯ ОТ ЧИСТЫХ ЗОНА. Внизу был пришпилен клочок бумаги со словами, нацарапанными толстыми неуклюжими буквами: «Если в тебе нет собаки, иди на хуй!» Над почтовым ящиком красовалась изысканно украшенная железная вывеска с орнаментом в виде завитков и надписью готическим шрифтом: ЧЕЗ ЧИЕН. На стене под ящиком кто-то вывел, как курица лапой: Дерьмовилль. Смотри под ноги. Это было написано явно человеческой рукой. Слева от звонка была рамка, в ней – фото восточноевропейской овчарки, и слова – Шагай вперед, скрась мой денек! Кто-то приклеил два голубых человеческих глаза поверх собачьих.

Твинкль нажала на звонок.

Этот звонок нельзя было услышать человеческим ухом, так что оставалось только надеяться, что он работает.

Никакого ответа.

Мэнди стояла за спиной Твинкль, а я – позади нее. Битл все еще сидел в фургоне, наблюдая за нами через окно. Пистолет у меня в кармане был горячим наощупь, но мне все равно было страшно. Я просто не мог унять дрожь. Твинкль снова нажала на звонок, и на этот раз держала долго, не отрывая палец.