Александр Воробьёв - Возвращение Солнышка

Мысли Крючка спутались, перед глазами поплыли разноцветные круги. Он привалился к стене и стал медленно оседать; внезапно ослабевшие ноги отказывались держать хозяина.

- Что такое, братан? - непонимающе столпились вокруг наемники.

- Ох... Что-то хреново мне...

Кто-то потрогал его лоб; от Крючка несло жаром, как от печки.

- Врача! Позовите кто-нибудь врача, мать вашу!..

---

- Надежда Николаевна! А что, Марина Крутикова скоро вернется-то? И куда она вообще сорвалась так внезапно?

- Ой, не знаю, Людочка, - заведующая продуктовым магазином, в котором Марина работала продавщицей, охотно отвлеклась от компьютера, чтобы пообсуждать этот животрепещущий вопрос, уже который день занимавший первую строчку в рейтинге местных сплетен. - Она позвонила мне вечером на домашний, вся встревоженная, сказала, что срочно берет отпуск без содержания. Я ее, было, увещевать - мол, где ж я тебе замену посреди лета найду, отпуска ведь у всех, а она чуть не в слезы - дескать, прости, Надюш, так получилось... Хорошо, что ты, Людочка, согласилась выйти на несколько дней.

- Да я-то что, у меня как раз младший в лагерь уехал, время свободное появилось... А вы в курсе, кстати, что дети Марины, Леночка и Павлик, тоже пропали вместе с ней? Поговаривают, их всех троих на черной служебной машине за город увезли...

- Да ты что! - всплеснула пухлыми руками заведующая и перешла на заговорщицкий шепот. - Не иначе, это с делами ейного брата связано, Кольки. Подвел-таки под монастырь семью. Он ведь из этих... которые в Зону шастают. Ты вот наверняка не в курсе, а знаешь, что с мужем Марины произошло, с Мишкой Пономаревым?..

Тем временем в камере, где Горыныч уже привычно занял престижную нижнюю шконку, заскрипела дверь. Бывший десятник привстал; откровенно говоря, он сильно надеялся, что это пришли его выпускать. Однако вместо известия о свободе к нему в хату втолкнули бородатого наемника с двадцать четвертой заставы.

- У-у, суки... Даже пояс отобрали, - выругался Кузнецов, поправляя на себе одежду.

Горыныч выпрямился во весь свой рост и расправил могутные плечи:

- Ты кто такой будешь, чертило? Что-то я тебя в упор не помню.

Кузнецов напряг зрение: после ярко освещенного коридора в полумраке комнаты разглядеть собеседника удалось не сразу. Когда же ему удалось рассмотреть и оценить пропорции Горыныча, внушавшие чувство глубокого уважения всем, кто впервые в жизни общался с гигантом, то обладающий обычными размерами Кузнецов предпочел "не заметить" наезд.

- Я - Кузнечик, бригадир с двадцать четвертой. А ты кто?

- Кузнечик? Хм-м, что-то не слышал... А я - Горыныч, десятник.

- А я вот про тебя слышал, - обрадовано сказал Кузнецов. - Твоя бригада еще года три назад отжала какой-то крутой артефакт у сталкеров...

- Было такое, - кивнул Горыныч. - Кто же знал, что этот "Тюльпан" такой паскудный окажется? Хобот, как последний лошара, его голыми руками взял и в карман сунул. На заставу мы его тогда уже в отключке приволокли, земля ему пухом... Пришлось тот клевый арт начальнику сдать.

- По всему видать, что ты - человек уважаемый, авторитетный... За что же чалишься?

Горыныч нехорошо прищурился:

- Ишь ты, какой резкий... Да ты, поди-кась, наседка от капитана! Может, мне тебя проще сразу удавить, чтоб не мучился?

Кузнецов, проигнорировав угрозу, сплюнул.

- Да в гробу я видел вашего капитана, в белых тапочках! Он же просто псих какой-то... Я к нему по-человечески: так, мол, и так, послан сотником Перовым, чтобы какого-то аспиранта в Зону проводить... А он, как услышал, словно взбеленился. "Все вы, - кричит, - одна шайка-лейка. Я вас, - говорит, - выведу на чистую воду. На губу его...".

- Какого еще аспиранта? - насторожился Горыныч. - Уж не Витю ли случайно?

- Ну да, точно, - вполне натурально удивившись, подтвердил Кузнецов. - Наш сотник сказал, что аспиранта Виктором звать. А ты что, знаком с ним?

- Повидались сегодня. А ты, значит, вроде как защитником ему сюда прислан, так?

- Ну, как сказать... - с загадочным видом сказал Кузнецов. - Может быть, защитником, а может... Порученьице у меня есть от Перова касательно этого аспиранта. А сотника нашего попросил об этом один человек из Москвы. Мне бы только вывести этого Витьку в Зону ненадолго, а там... Впрочем, не в обиду тебе будет сказано, но трепаться об этом не стоит. Не то, что бы я тебе не доверял; однако и у стен бывают уши, ты меня понимаешь?

И Кузнецов, произнеся последние слова многозначительным полушепотом, подмигнул.