Макс Коллинз - Темный ангел. Перед рассветом

Сет отошел разбежался и перескочил через промежуток, оказавшись на крыше соседнего дома. Приземлившись он проскользил по мокрой крыше и бросился бежать к противоположной стороне здания. Еще через два прыжка он оказался на крыше углового здания, и, спокойно шагая по смоляному покрытию, он вошел в чердачную дверь, которая привела его по лестнице на улицу.

Стоя на тротуаре, он оглянулся на свой дом и увидел Лайдекера, который грозил кулаком с крыши патрульной машины, его стиснутые зубы вспыхивали в темноте как маленькие молнии.

Сета восхитило, что он может еще вывести из себя хладнокровного Лайдекера.

Развернувшись, Сет побежал медленной трусцой. Ничем не привлекая к себе внимания. Сейчас ему только и надо было убраться подальше от команды Лайдекера.

Однако было еще кое-что: эта ночь была лучшим моментом для последнего дела его сотрудничества с Логаном Кейлом. Сиэтл исчерпал себя для Х5.

Если его старый командир нашел его однажды, то это произойдет снова. Сет знал этот человек никогда не отступится. Лайдекеру было не неизвестно такое понятие, как бросить начатое дело — это было не в его натуре.

Наличные, которые он получит, когда он продаст картину Стерлинга и Кафельникова через несколько часов, были даже важней… Это было будущее Сета, быть может единственное…

Все, что случилось ночью, было наилучшим для Сета. Х5 был создан для трудных задач — чем больше на них давят, тем лучше они справляются.

За исключением Зака, Сет считал себя лучшим из Х5.

Ночью, он получит шанс доказать это… хотя он сомневался, что учитель создавший его, получит много удовольствия от заключительного действия Сета.

В темной футболке, голубых джинсах и кроссовках, Макс сидела на высоком стуле напротив стола Вогельсанга. Офис сердитого, полного детектива имел своеобразный уникальный запах — блинчиков обжаренных во фритюре, моющего средства, сигаретного дыма и еще чего-то, напоминающей либо какой-то чистящей жидкости, либо одного из сортов приправы для барбекю.

Денежные средства Макс, вложенные в этот маленький бизнес явно не помогали в чистке этого места, и даже не способствовали обновлению гардероба Вогельсанга: по мнению Макс он одевался, выбирая одежду наугад в очень темной комнат. Если он вообще имел какой-то выбор и не ночевал на работе в этой небесно-голубой майке и мятых светло-зеленых брюках. Все это составляло его эксцентричный стиль, где сочетались выпуклый горизонт неба и трава.

— Вы что-нибудь нашли? — спросила Макс, не желавшая задерживаться здесь. Она не хотела, чтобы странный запах этой комнаты пропитал ее одежду. К тому же у нее было много дел на сегодня. Небо угрожало разразиться дождем и как она подозревала это могло затянуться надолго.

— Я ничего не нарыл про женщину или Тахо, — сказал детектив, зашуршав бумагами на своем столе, избегая прямо смотреть на клиента.

— Ничего.

Он поднял глаза и нервно улыбнулся, пожав плечами:

— Это было десять лет назад. Я говорил э-э… это потребует некоторого времени.

— А что с нашим драчуном?

Вогельсанг сказал, встряхнув головой:

— На него ничего нет. Никаких упоминаний в полицейских базах данных о татуировках в виде штрихкода.

Макс сидела прямо, ее глаза были напряженно-непроницаемы:

— Этот парень связан с Зорким. А Зорким очень интересуется полиция… должно же быть что-то…

— Говорить, что он связан с Зорким, это также как, если бы он был связан с Зорро.

— С кем?

— Предимпульсный персонаж. Прости. Проклятье, крошка… Так или иначе, если он работает с Зорким или на него, у нас слишком мало чертова времени чтоб найти что-нибудь. Не более, чем голос и глаза на взломанном канале… телевизионной сети. Люди, помогающие Зоркому, все верны ему. Они не скажут никому ничего. Если ты, конечно, не один из них.

Макс ощутила как ее надежды испарились, как вода сквозь пальцы. Она приехала в Сиэтл, который был большим городом, но Вогельсанг знал его изнутри. Ее брат, как и она, был натренированным профессиональным солдатом. Так почему они не могут найти его?

— Значит ты не узнал больше ничего с того времени как мы начали поиск? Для чего тогда мне платить тебе снова? Напомни мне.

Проигнорировав вопрос, Вогельсанг отхлебнул из опустевшей чашки — не понятно что было там внутри, возможно какая-то идея. Но что-то в его глазах промелькнуло — в них казалось вспыхнула какая-то идея, сначала слабая, потом более осмысленная, затем затухающая…