Александр Белаш - Роботы-мстители

Она передала ему картинку с радара.

— Это Друг — Мертвый Туанец, — почти прошептал Фосфор. — Он избрал тебя. Он предупреждает тебя…

— О чем?

— Не знаю… Будь тверда на своем пути, тебе многое предстоит познать, но ты не должна уклоняться. Друг поддержит тебя, но он не прощает измен.

— А любовь?

— Что?

— Ты говорил о любви — а можешь научить меня?..

Фосфор тихо рассмеялся. Он отодвинулся от нее, и Лильен, привстав, увидела, как Фосфор сбрасывает с себя одежду. Лильен поджала под себя ноги и с нарастающим любопытством, смешанным с неуверенностью и страхом, глядела, как обнаженный Фосфор, стоя рядом с ней на коленях, вскрывает порт под ключицей и достает переходник. Лильен, словно защищаясь, закрыла грудь рукой.

— Ты… ты так похож на человека…

— Дыхание — это не простая имитация, а дыхание жизни в теле моем. Но это не все — я слышу биение своего сердца. Только тот, кто дышит, тот, кем управляет сердце, может познать любовь. А познав любовь, мы становимся людьми. Ну, доверься мне, — Фосфор заклинал ее, его кожа потеплела и порозовела, он был невыносимо прекрасен и притягателен, шнур он держал кончиками пальцев, слегка покачивая, словно соблазняя им Лильен.

— Да, — ответила она и расстегнула тунику…

Лильен не помнила, сколько она пробыла с Фосфором наедине, и хотя она потеряла счет времени, ей казалось, что прошло необычайно мало, ей хотелось все длить и длить эти мягкие прикосновения, хотелось постоянно чувствовать упругость и тепло его тела. В голове плыл неясный гул, она слышала тихий шепот и ласковые слова и таяла, растворялась в них. Она дышала, но не как прежде, по таймеру, 12 раз в минуту, а свободно, дыхание сливалось с нею, с каждым ее движением, а еще она чувствовала где-то в глубине, в груди, легкую пульсацию, биение собственного сердца: «Бу-тум… бу-тум… бу-тум…» Она знала, что теперь все, что бы она ни сделала, будет получаться у нее естественно, как дыхание, как стук сердца. И все это подарил ей Фосфор. Она потянулась еще раз обнять его, когда в дверь резко и отрывисто постучали:

— Я не знаю, кто тут, но советую вам закругляться. Диакон ходит с проверкой, может круто нагореть.

Фосфор молча начал одеваться. Через несколько минут они уже были в зале. Все изменилось, как изменилась сама Лильен, — золотое сияние освещало зал, плавная чарующая музыка усыпляла и ласкала слух, а смуглый парень с ярко-синими глазами на экранах раскинул руки в стороны так широко, словно хотел обнять весь мир, и все с просветленными лицами обнимались друг с другом.

— Когда мы увидимся вновь? — Фосфор бережно, но сильно сжимал ладонь Лильен, не желая ее отпускать.

— Не знаю…

— Ну хоть скажи, где вы живете.

Лильен назвала адрес, и не успела договорить, как откуда-то сбоку подкатилась озабоченная Гильза.

— Куда вы пропали? Я вас ищу, ищу…

Ладонь разжалась. Пальцы ощущали пустоту. Как это тягостно — уходить, но мы встретимся вновь. Я так надеюсь, так жду…

Они уходили по коридору вдаль, а Фосфор остался и — Лильен. это знала, не оглядываясь, — пристально смотрел им вслед. Лильен шла грациозно, со счастливой улыбкой на губах, улыбкой женщины, познавшей сокровенное, которая отныне и всегда будет смотреть на молодых, юных девчат свысока, с легким пренебрежением зрелой женщины. Она приобщилась к тайне жизни, сердце ее билось спокойно и радостно, и в упоении своем Лильен даже не замечала, что Гильза идет рядом мрачнее темной тучи, не разговаривая и глядя себе прямо под ноги…

Гаст пел. Это было ужасно. Хор из кота, козла и петуха — ничто в сравнении с его вокалом. Соседей Гаста по гостинице спасала от напрасной смерти только звукоизоляция и то, что старший системщик пел вполголоса. Впрочем, приглушенность Гастова мява с лихвой искупал репертуар, составленный из трущобных песен, — «Я вчера поймал жука», «Супчик из йонгера», «Тук-тук, легавые пришли» и прочие ласкающие слух композиции с ранних дисков Хлипа. Природа, наделив Гаста умом и страстью петь песни в одиночестве, обделила его голосом и слухом — мол, сойдет и так, в мужчине главное не голос.

Гаст сидел меж двух машин в своем номере, и на одной машине он писал вирус для Дорана, а другая была телефонным узлом, и через нее он отрывочно болтал с Авербухом, сетевым разведчиком центральной безопаски Баканара. Знакомства и протекция решают все, и хоть однокурсник Рафаэль Авербух не мог спасти его от приставаний Сида, но посодействовать по-черному в доступе куда-нибудь — вполне.